В глазах женщины на мгновение вспыхнул огонек, тоже почти безумный, но она вновь взяла себя в руки и, отведя взгляд в сторону, вздохнула:
— Если бы не Машенька… Машенька — это мой грех, только мой, не Алексашин… Да видать, так уж Бог решил, видать, иначе нас с сыном не остановить было, только через невинную жертву… Когда я поняла, что она догадалась… почти догадалась… что происходит, увидела, только понять не могла, почему и кому эти девочки мной лично обслуживаются и направляются без регистрации, мне стало ясно, что Машенька должна исчезнуть… Мне!
Хотите — верьте, хотите — нет, но Алексашенька моему решению сопротивлялся как мог. Но я-то знала, что времени у нас мало, что Машенька одну из… Ну, одну из «его» девушек, которые при ней были, поискать уже успела. А та — той уж с неделю, а то и две на свете не было… Моргунова была умной девушкой, всех, кого я время от времени лично обслуживала, на карандаш брала. Ей, можно сказать, пара шагов оставалась, чтоб до истины докопаться…
Счастье, что Алеша никогда в жизни в агентстве моем не был, никто из сотрудниц его никогда в глаза не видел… Словом, познакомился он с Машей на улице, вроде бы случайно — уломала я сына… Алексаша ведь обаятельный, умница и… Словом, Маша ему вскоре доверилась целиком и полностью и про свои подозрения тоже рассказала… Так вот все и вышло…
Ну а насчет Подмосковья — это уж опять моя идея: у Машеньки здесь, в отличие от остальных девушек, родственников полно, понятно, что сразу и хватятся, а значит… значит… Нет, Алешенька бы этого не выдержал, понимаете?.. Он… он в этом смысле такой хрупкий…
В голосе Коломийцевой вновь зазвучала нежность, волнение, и я подумала, что Бог все-таки лишил эту женщину разума за те злодеяния, которые лежали на ее совести…
— Ну а кроме Белозуева ни одно место в Подмосковье не подходило, мы после того, как дачу продали, чтоб я агентство могла открыть, и вовсе за городом не бывали… Только в пансионат Алеша и ездил, ему его кто-то из больных еще несколько лет назад подсказал… Город он знал хорошо, во-первых. А во-вторых, это же естественно пригласить девушку, с которой встречаешься, к себе в гости? Он и пригласил ее туда — вроде как показать, где отдыхает, и Машу обещал там на ночь устроить, а утром домой отвезти… Вина они, как и задумано было, в машине выпили: удобнее было в машине-то, да в полутьме туда все, что нужно, подмешивать… Я говорила, что у меня есть американское снотворное? Ну, вот…
…Биопсию белозуевские эксперты, конечно, не сделали, да и ожидать от них столь тщательного исследования трупа Машеньки было нельзя: для этого следовало, во-первых, признать убийство, во-вторых, отправить тело девушки в Москву — на Варшавку, в областную судмедэкспертизу… Теперь делать анализы уже совершенно бесполезно, снотворное, каким бы «сильным» оно ни было, обнаружить после стольких дней удастся вряд ли…
— Что случилось сегодня утром, Лидия Ивановна? — Володин голос опять заставил меня вздрогнуть.
— Утром? — Коломийцева слегка нахмурила брови, словно вспоминая что-то забытое. — Да, вчера… Нет, действительно сегодня утром… Алексашенька… он… Он потребовал от меня «Риту»… Понимаете, он их всех про себя звал «Ритами»… И я… Я поняла, что совершила страшную ошибку с Машенькой, что… Что ему стало хуже, что он… он… теперь все это ужасное, весь этот кошмар станет повторяться чаще, и… Кровь девочек… Машенькина душа… Души убиенных…
Подхватить ее ни я, ни Володя не успели, слишком внезапно для нас, буквально завороженных ее монологом, окаменевших под звук ее голоса, Коломийцева, закатив глаза, соскользнула на пол…
Нет. Бог не пощадил ее: Лидия Ивановна не умерла, она находилась в глубоком обмороке.
Каким-то чудом я почти сразу нашла аптечку и обнаружила в ней нашатырь. К тому моменту, как в прихожей квартиры хлопнула дверь и послышался характерный для прибытия следственной группы шум, нам с Володей удалось привести Лидию Ивановну в себя. Лечь она не захотела и, когда мой знакомец с Петровки вошел на кухню, вновь сидела на узком кожаном диванчике, прислонившись всем телом к стене.
Окинув меня «говорящим» взглядом, знакомец произнес вслух всего одну фразу — зато какую!
— Думаю, товарищ Костицына, вы свободны! Мы разберемся здесь сами, достаточно присутствия товарища Григорьева. Всего доброго — до завтра!
Я посмотрела на Лидию Ивановну в последний раз. И она — она! — улыбнулась мне слабо-слабо, но явно ободряюще.
— До свидания, Светлана Петровна, — сказала Коломийцева. — И не переживайте так… У вас тоже сын?
— Дочь… — проронила я.
— Я ж говорю — не переживайте… Единственная просьба, если не трудно, закажите на Алешеньку… На убиенного раба Божия Александра сорокоуст… Закажете?
Я кивнула ей — уже на ходу, увлекаемая прочь из этой квартиры сильными Володиными руками.
Катя
Единственное, чего мне хотелось всю дорогу, почти до самого Белозуева, — это как следует выплакаться… Наверное, меньше всего я напоминала Володе, тоже довольно мрачно молчавшему за рулем, счастливую невесту… Потом, когда начались уже наши леса по сторонам дороги, я немножечко взяла себя в руки. Уж очень красиво было вокруг, просто невозможно описать, как красиво! Настоящая зимняя сказка: леса у нас здесь смешанные, но хвои — больше, так что едешь как будто по коридору из замерших, заснеженных елей… Здорово.
Я наконец почувствовала, что могу разговаривать, не рискуя неожиданно для себя разреветься, как маленькая девочка.
— Как думаешь, — спросила я, — ее не уволят?
— Если Грифель не отстоит — могут в должности понизить… — хмуро проговорил Володя. — Будем надеяться — отстоит. Они, конечно, постоянно грызутся, но на самом деле друг друга любят…
— Это Грифель-то тетю Свету любит?! — поразилась я.
— Еще как! — уже веселее подтвердил Вовка. — Думаешь, у нее это первая в жизни служебная неурядица, что ли?.. Однажды все еще покруче было, так он… Словом, сражался за нее, как вепрь!
Я представила Карандашова сражающимся наподобие этого злобного зверя и фыркнула. А потом вспомнила, что помимо тети Светланы нас и самих в самом ближайшем будущем ждет неизвестно что — например, совершенно не понятно, как поосторожнее сообщить бабуле о том, что я ни с того ни с сего намылилась замуж… То есть это с ее точки зрения наверняка будет ни с того ни с сего, а не с моей. Но как убедить в этом бабушку, чтоб не разволновалась, я не имела ни малейшего представления…
И чтобы не думать о таком тревожном, снова вернулась к тете Светлане.
— И все это — из-за меня, — констатировала я вслух факт, спорить с которым было трудно. Но Вовка подобных трудностей не признавал, потому что в ответ улыбнулся и на секунду отвлекся от дороги, чтобы бросить на меня ласковый взгляд.
— Не из-за тебя, а благодаря тебе, Белоснежка, дело это закончено… Ты поступила правильно, обратившись к Светлане Петровне за помощью… Лучше подумай, сколько девчонок ты спасла от гибели!.. Конечно, рано или поздно его бы изловили, но для кого-то это и впрямь было бы поздно, понимаешь?.. Нет, ты тут ни при чем.
