Весь президентский срок Медведева продолжила бездумно наслаждаться жизнью и российская элита (частично это старая пена, еще ельцинских времен; частично — пена уже новой путинской волны). Не отдавая себе отчет в том, что ее эгоистичный "праздник жизни" все больше напоминает "пир во время чумы". Как образно заметил председатель правления Института современного развития Игорь Юргенс, "интеллектуальная элита страны поражена тургеневским синдромом". И сам же расшифровал, что имеет в виду:
Не уверен, что для наших длинноногих моделей и их "папиков" подходит само слова "элита", а уж тем более формулировка "тургеневский синдром". Но в целом оценка, конечно, верная.
Правильно и то, что слово "интеллектуальная" — по отношению к нашим более удачливым в материальном плане гражданам — Юргенс взял в кавычки. Интеллекта, а уж тем более совести там действительно мало. Точно отмечено и желание нашей элиты "снимать оброк" в России, а тратить его в Париже. Тогда уж лучше сразу, как пишет Юргенс, собрать чемоданы со снятыми сливками и "отвалить" из России. И больше уже никогда не называть себя русскими.
Иначе говоря, ни в области модернизации, ни в области борьбы с коррупцией, ни в политической реформе, ни в экономике страна при Медведеве всерьез вперед не продвинулась. А у российской элиты ни на грош не прибавилось понимания своей ответственности за судьбу страны.
Что же касается самого Дмитрия Анатольевича, то он оказался даже не преемником, а скорее местоблюстителем. Человеком, который лишь оберегал кресло № 1 в Кремле для Путина от одних президентских выборов до других.
Россия "в точке бифуркации"
В момент, когда пишу эти строки, рейтинг Владимира Путина (после присоединения Крыма) зашкаливает. Если верить опросам, он стал неоспоримым общенациональным лидером. Кое-кто нынешний скачок президентского рейтинга даже назвал "патриотической революцией". Определение "революция" применительно к такому явлению, как сиюминутный показатель популярности, думаю, неуместно, но сам факт, что в самоощущении народа произошла перемена, очевиден: у многих людей после долгих лет неуверенности в возможностях современной России появилось надежда на прорыв вперед. Что само по себе важно. Страна, не объединенная "чувством победителя", не способна решать большие задачи. И все же рейтинг ВВП не успокаивает. Скорее, наоборот, настораживает.
Попробуем разобраться, почему. Первое, что необходимо признать: Владимир Путин далеко не худший из руководителей государства в нашей истории. Большинство наших сограждан высоко ценит его не по глупости, как это представляется нашей либеральной оппозиции. Просто на сегодня все еще работает старая, традиционная для нас шкала приоритетов.
За время своего пребывания на вершине правящего Олимпа Путин добился многого, что ценно в глазах нашего человека. Он "держит в руках" страну, обеспечивая ей относительную стабильность, что после хаоса 90-х для многих неоспоримый прогресс. Да, президент зажимает при этом оппозицию, однако народ не считает это большим грехом, поскольку не видит для себя никакой пользы в ее существовании. Народ ошибается? Вероятно. Но в этом вина и самой оппозиции, которая за десятилетия так и не научилась говорить со своими гражданами на понятном им языке. И не смогла предложить приемлемый для народа альтернативный курс развития страны.
Путин проводит независимый внешнеполитический курс, который на фоне очередного приступа русофобии на Западе вызывает у нашего гражданина естественную и опять же традиционную поддержку.
Хуже дело с социальными обязательствами, но и они, пусть по минимуму, выполняются. И это уже неплохо с точки зрения большинства, которое еще помнит времена, когда даже зарплату людям платили через пень-колоду. И это опять наша старая привычка — соглашаться в отношениях с государством на минимум.
Медленно, но все же восстанавливается армия, что всегда было крайне важно для нашего патриотически настроенного гражданина. Ну и так далее.
Почти все эти плюсы несут в себе при внимательном рассмотрении и минусы, однако они не столь очевидны простому человеку. А видимые даже ему "заусеницы" путинской власти (вроде коррупции или бюрократического засилья) отодвигаются им мысленно на второй план. Как говорили, тяжело вздыхая, наши бабушки, "лишь бы не было войны". Вот и сегодня, повторяю, для очень многих наших сограждан остается в силе примерно та же старая шкала приоритетов.
Именно поэтому, несмотря на впечатляющий рейтинг Путина, барометр все равно показывает "пасмурно". Россия находится сегодня в "точке бифуркации", а это означает, что шансы на успех и провал примерно равны.
Сам терпеть не могу в родном языке иностранный мусор, но, к сожалению, короткого и точного термина на русском в данном случае не нашел. "Точка бифуркации" — такое положение системы, при котором она существовать в прежнем состоянии уже не может, поэтому у нее остается лишь два варианта. Либо она распадается на отдельные фрагменты, которые дальше уже существуют сами по себе; либо система, осознав опасность, начинает меняться и, приобретая за счет каких-то мер большую устойчивость, выживает и сохраняет свою целостность. Как-то так.
В этом шатком состоянии и находится современная Россия, где риск стагнации (а затем распада) и надежда на перемены (а вслед за этим прорыв в будущее) временно уравновешены. По историческим меркам положение краткое. Хотя, разумеется, у истории одни мерки, у человека другие. То, что быстро для истории, бывает иногда очень долго для человека: у него-то мерка — одна-единственная жизнь.
Причин, почему Россия оказалась в столь сложном положении, немало, а корни некоторых проблем, как мы уже видели, уходят в далекое прошлое. И все же не будем еще раз опускаться в исторические глубины. Лучше пройдемся по главным реперным точкам постсоветской истории.
Для многих весь период от краха СССР до дня сегодняшнего представляется чем-то единым, хотя на самом деле мы уже пережили несколько крутых исторических поворотов. Прежде всего, важно понять, что с появлением в Кремле Бориса Ельцина у нас в стране произошла (если использовать привычные с советских времен термины) не буржуазно-демократическая, а лишь буржуазная революция. Буржуазный, рыночный компонент революции тогдашних младореформаторов интересовал — и потому, что, по их мнению, можно было избежать коммунистического реванша, лишь создав в стране класс собственников, и потому, что такой поворот сулил многообещающий передел "общенародной сокровищницы".
