Гнев, от которого еще недавно кровь закипала в ее жилах, теперь окончательно остыл. Адель подняла голову и взглянула на Рейфа, едва различая в полумраке чеканные черты. Глаза его показались ей такими же темными, как и припорошенные снегом волосы. Когда он снова надел ей на голову капюшон, Адель не стала его снимать.
Рейф положил ладони ей на спину, удерживая в плену ее руки; в его жесте чувствовалась любовь. Когда он прижал Адель к себе, прилив волнения потряс все ее тело и она приникла к крепкому теплому плечу, находя утешение в его объятиях.
– Поедем домой, дорогая. Отныне больше никакой ревности, никаких сомнений. Обещаешь? – прошептал он над самым ее ухом. Его теплое дыхание приятно обдувало ее замерзшие щеки.
Терзаясь угрызениями совести за свою недавнюю выходку, Адель спрятала лицо у него на груди и чуть слышно прошептала:
– Обещаю.
– Я обязан тебе жизнью и потому люблю тебя больше, чем когда-либо прежде.
Его простые, искренние слова глубоко тронули Адель, и она еще теснее прижалась к нему.
– Ты же знаешь, что я готова сделать для тебя то же самое еще хоть тысячу раз.
Рейф завернул Адель в свой плащ, чтобы она могла немного отогреть закоченевшие руки. Сейчас, когда он держал ее в своих объятиях, она чувствовала себя настолько любимой и защищенной, что охотно осталась бы стоять так целую вечность.
– Не пора ли нам ехать домой, пока нас не засыпало снегом? – шепнул ей на ухо Рейф.
Адель улыбнулась. То, что его любовь к ней осталась прежней, явилось для нее таким облегчением, что она почти забыла о растущих на глазах сугробах.
– Надеюсь, мы сможем найти дорогу обратно? – спросила она не без тревоги, окинув взглядом ставший белым пейзаж.
– Если мы будем долго отсутствовать, на наши поиски вышлют отряд из замка и он встретит нас на половине пути.
Они ехали бок о бок по пустынной равнине, опустив головы, чтобы снег не попадал в глаза. Яростный рев ветра перешел в тихий стон, его порывы сметали снег с кустов чахлого терновника, росшего вдоль дороги. Добравшись до вершины ближайшего холма, они неожиданно заметили на фоне белых сугробов черные точки, в которых при ближайшем рассмотрении распознали шестерых всадников. Рейф окликнул своих солдат, и они ответили ему приветственными возгласами, довольные, что нашли наконец хозяина и его спутницу.
Наступили сумерки, когда они въехали в замок по подъемному мосту. Теперь снег валил крупными хлопьями, скрывая тропинки и межевые знаки, превращая все кругом в один бескрайний белый океан. От радости Адель так ослабела, что едва держалась в седле. Теперь-то она понимала, какой опасности подвергалась, находясь в одиночестве посреди вересковой пустоши.
Тусклый свет, отражавшийся от поверхности снега, бросал дрожащие тени на каменную кладку башни, когда всадники спешивались во внутреннем дворе.
– Благодарю вас за то, что помогли нам, – произнесла Адель, обращаясь к солдатам, которые, едва встав на твердую землю, принялись энергично отряхиваться. – Я никогда больше не рискну пускаться в путь в такую погоду.
Рейф с ухмылкой взглянул на нее, и она робко улыбнулась ему в ответ.
– Мне очень жаль, что из-за меня случился весь этот переполох. По правде говоря, я никак не ожидала столь сильного снегопада.
– Извинения приняты, леди. А теперь обещай мне никогда больше этого не делать.
– Только если ты пообещаешь мне никогда больше не встречаться с красивыми женщинами посреди вересковых пустошей.
Он обнял Адель и поцеловал.
– В таком случае, любимая, я не смогу встречаться с тобой, поскольку ты самая красивая женщина из всех, кого я знаю.
– О Рейф! – прошептала она, упиваясь сладостью его поцелуя. – Никогда не оставляй меня одну. Я этого не перенесу.
– Даю тебе слово.
Еще несколько минут они стояли так в объятиях друг друга, после чего вместе проследовали в замок, где их встретил восхитительный аромат, доносившийся из кухонных помещений. Здесь, внутри прочных стен, было тепло и светло. Хихикающие служанки помогали солдатам развесить по краям огромного зала гирлянды из вечнозеленых растений – шла подготовка к рождественским праздникам. Всюду, куда бы они ни пошли, их встречали улыбающиеся лица людей Рейфа, приветствовавших возвращение домой своего господина. Впрочем, судя по косым взглядам, которые они изредка бросали в ее сторону, Адель не без досады поняла, что немногие поверили рассказу о метели, заставшей госпожу врасплох.
К счастью, все в замке знали о том, какую роль она сыграла в выздоровлении их хозяина. Некоторые из деревенских жителей даже приносили к ней своих больных детей в надежде на то, что она сумеет вылечить малышей. Адель была глубоко тронута их верой и молила Пресвятую Деву помочь ей в ее усилиях. Она уже решила, что, как только станет в Фордеме полноправной хозяйкой, первым делом прикажет привести в порядок лазарет. Правда, ее собственные познания по части целительства были весьма ограниченными, но она многое надеялась перенять от других, а миссис Галлет могла научить ее смешивать различные мази и настойки. Правда, тогда ей придется ходить по тонкой грани и не связываться с черной магией, не то местный священник объявит ее ведьмой.
Так или иначе, что бы ни готовило ей будущее, Адель мысленно поклялась себе, что никогда больше не позволит ревности встать между ней и Рейфом.
Глава 15
Адель переодевалась к праздничному пиру, негромко напевая веселую рождественскую мелодию. То, что случилось днем на заснеженной равнине, окончательно развеяло все ее сомнения. Она вела себя как неразумное дитя. Вряд ли стоило ожидать, что внимание Рейфа будет безраздельно принадлежать ей одной – для этого у него было слишком много других обязанностей. Адель невольно улыбнулась при мысли о собственной глупости.
За время их отсутствия замок наполнили нежданные гости – путешественники, искавшие себе укрытия на время бури. Все эти люди намеревались остаться в Фордеме до тех пор, пока дороги не очистятся от снега. Въехав во внутренний двор, Адель заметила незнакомых лошадей, однако из-за темноты не смогла различить гербы на чепраках. Она понятия не имела, кто присоединится к ним за праздничным ужином. Впрочем, горничная, которая принесла воду для умывания, уже сообщила ей о том, что среди вновь прибывших были менестрели и актеры, готовые развлекать их в обмен на еду и кров.
Марджери заставила Адель сидеть не двигаясь перед камином, пока она, расчесав ее волосы и заплетя их, украшала косу золотистыми лентами и нитками жемчуга. Этим вечером Адель собиралась надеть золотой обруч, подаренный ей Рейфом взамен того, который присвоил себе Лоркин Йейтс. На мгновение Адель задалась вопросом, откуда у Рейфа взялась столь роскошная принадлежность женского туалета, но тут же укорила себя за глупость. Сейчас для нее уже не имело значения, как и когда этот обруч попал к нему: он преподнес его в знак своей любви, а все остальное для нее не важно.
