– Вас зовут Клод?
Никакого ответа.
– Да или нет, черт побери? – почти в унисон выкрикнули четыре голоса. Четверо разгневанных мужчин двинулись к голому французу.
– Да.
Это правда – был их общий приговор. Димм, кивнув, вручил французу одежду. Именно это имя стояло в бумагах.
Рекс просмотрел собственные записи.
– Но камердинера зовут Жан!
– Близнецы, – самодовольно улыбнулся Мерчисон и вышел, подобрав кружевную подвязку Аманды.
Рекс и Аманда продолжили с того, на чем закончили, на сей раз с запертой двери. Теперь они были в мягком кресле, а не в кровати.
Аманда пыталась понять ход расследования, а Рекс снова пытался расстегнуть ее платье.
Она оттолкнула его руку.
– Значит, близнец выдавал себя за камердинера и сказал правду, когда вы его спросили? Это означает, что мы не приблизились к обнаружению реального убийцы.
– Мы гораздо ближе. – Рекс прижал ее к себе. – Клод признался, что они с Жаном регулярно менялись местами, так что хорошо знали домашнее хозяйство друг друга. Теперь у нас есть причина задержать его для дальнейшего допроса.
– Но настоящий камердинер, Жан, ушел. Клод не сказал куда?
– Мы найдем его.
– Нет, если он вернулся во Францию. – Аманда коснулась его щеки. – Рекс, отпусти меня.
Он неохотно убрал руки.
– Нет, я хочу сказать, позволь мне покинуть Англию. Позвольте мне бежать. Вы можете не найти настоящего камердинера, чтобы восстановить мое доброе имя. Рано или поздно суд состоится, сколько бы исков ни внес твой отец. И я не смогу доказать свою невиновность. Даже если моя вина останется недоказанной, я не могу продолжать жить с твоими родителями. Ты заметил, что от них пахнет флердоранжем? После стольких лет разлуки им нужно уединение. И я не могу вернуться к своим сводным брату и сестре. Зачем? Чтобы готовить свадьбу Элейн? На моем имени всегда будет пятно, не важно какое.
Рекс взял ее за руки.
– Нет!
– Но мне необходимо уехать. Ты должен это понимать. Тебе не нужно мне помогать бежать и вдаваться в детали. Можешь сказать, что я провела тебя. Я снова ударю тебя по голове, чтобы это выглядело реально, хотя и мне будет от этого больно. Отпусти меня, Рекс!
– Я не могу.
– Твоя честь не пострадает, потому что ты будешь без сознания. И моя – тоже, потому что я не давала слова остаться. Я знаю, ты старался изо всех сил, и я тебе благодарна. Не заставляй меня ждать суда, снова становиться героиней скандальной прессы, оказаться на виду у всех как обвиняемая в убийстве. Сэр Найджел не станет учитывать свидетельства трусливого француза, твои доводы или слова твоего кузена. У нас нет никаких доказательств!
– Мы найдем Жана.
– Мы можем его не найти! – Она уставилась в окно, ее губы дрожали.
Рексу пришлось признать такую возможность. Тибиду уехал из Лондона, прежде чем они узнали, что и его нужно допросить. Люди Димма искали преступника, люди Харри – тоже. Но у Жана было много возможностей ускользнуть. Кто заметит лишнего слугу в неприметной карете, охранника на козлах рядом с кучером? Рекс мягко потянул локон Аманды, чтобы она повернулась к нему лицом.
– Еще несколько дней, дорогая, и мы уедем вместе.
– Вместе? Ты готов бежать из Англии?
– Не думаю, что смогу жить без тебя, любимая.
– Но как же твоя честь, твое слово?
– Ты спросила меня однажды, что я ценю больше: свое доброе имя или твою жизнь. Я выбираю тебя.
Слезы хлынули из глаз Аманды, она бросилась к нему на грудь.
– О, Рекс! Я так тебя люблю.
После потрясающего поцелуя, от которого покачнулось кресло, Рекс сказал:
– Между нами больше не может быть лжи. Я люблю тебя. И кто знает, сколько хорошего наши сыновья могут сделать в мире, даже если не в Англии?
– Наши сыновья? Ты намереваешься иметь детей?
– Я намереваюсь заниматься любовью с моей женой постоянно и с большим энтузиазмом. В результате обычно появляются дети.
– Ты женишься на мне?
– Мы уверены, что на генеалогическом древе Ройсов больше не нужно бастардов.
– Но как же все твой клятвы остаться холостяком и…
Рекс заставил ее замолчать долгим поцелуем и потянул вниз лиф платья.
– Еще неделю. Если не найдем камердинера через неделю, мы уедем. Но мы найдем его или информацию о нем. Мы знаем, где искать. Только один человек мог инструктировать камердинера, чтобы он говорил правду и ничего больше.
– Я не понимаю.
– И не поймешь. Никто не может, даже мы. – Рекс глубоко вздохнул. – Мужчины семейства Ройсов и Дэниел, поскольку его мать урожденная Ройс, могут отличать правду от лжи.
– Нет, это невозможно.
– И это красная неправда, моя дорогая. Попытайся еще раз.
Сосредоточенно сведя брови, Аманда пыталась постичь это, не обращая внимания на то, что делают его руки.
– Я люблю тебя.
Он улыбнулся:
– Синий. Попробуй снова.
– Хорошо, я не люблю тебя.
– Если бы это была правда, она разбила бы мне сердце. К счастью для меня, это ложь, вишнево-красного цвета. И даже не пытайся сказать, что тебе не нравятся мои ласки, поскольку твое тело говорит правду. Здесь. – Рекс наклонился поцеловать уже прижавшийся к нему тугой сосок. – И здесь. – Он положил руку меж ее горячих бедер, где выступила влага желания.
– И это не лжет, – Аманда погладила отвердевшее свидетельство его мужественности.
– А-ах! Никогда. Попытайся снова.
– Ты лучший любовник в мире?
– Гм… Радуга означает, что ты на это надеешься, и это верно. Разумеется, я намереваюсь быть твоим единственным любовником.
– Конечно, – отозвалась она эхом, потом спросила: – Ты действительно можешь отличить правду от неправды? И твой отец, и твой двоюродный брат Дэниел?
– Все мы. Наши сыновья тоже смогут, каждый на свой лад, со всеми неприятностями, которые это может причинить. Дэниела одолевает зуд, вот почему его не жалуют на балах в «Олмаке». Там все лгут, заставляя его отчаянно чесаться, а люди думают, что у него вши или что-нибудь похуже.
Аманда рассмеялась:
– Достопочтенные вдовы и патронессы не лгут.
– Разве? – Рекс повысил голос до щебечущего фальцета. – «Я так счастлива, что вы приехали сегодня, дорогая». Это ложь. Матрона желает тебе погибели, потому что ты красивее ее собственной дочери. «Вы прекрасно выглядите». Ложь. Патронесса на самом деле думает, что твое платье слишком открытое. – Он улыбнулся. – Ho лично мне это нравится.
