— У меня был тяжелый день. Мне в срочном порядке требовалось расслабиться, а у Эшли замечательные руки.
Мой рот раскрылся сам собой, и я крикнула, правда про себя: «Спасибо за щедрость».
Его смех лишь подлил масла в огонь моего раздражения.
— Я как раз сейчас надеваю брюки.
— Мне не нравится этот разговор, — процедила я сквозь зубы. — Мне неинтересны интимные подробности типа той, что вы только что мне сообщили.
— А что в этом интимного? Эшли — профессиональная массажистка, — возразил Лайам, и я услышала, как он хохотнул. — Она только что закончила делать мне потрясающий массаж. Насколько я понимаю, она и вам предложила свои услуги. И что, вас ее предложение не заинтересовало?
В его голосе слышалась издевка, которую он даже не думал скрывать.
А я-то решила, что Эшли лесбиянка. В общем, выставила себя в его глазах полной дурой.
— Нет, но все равно поблагодарите ее от моего имени.
Мать всегда учила меня, что хорошие манеры способны загладить любую неловкость. Остается только надеяться, что она была права и насчет данной ситуации.
Я быстро пересказала Лайаму все, что узнала про деньги и не вышедшую на работу медсестру.
— Дейв Райс увиливает от разговора со мной. Может, он согласится поговорить с вами?
Я дала ему телефонный номер, и Лайам пообещал, что по возможности попробует связаться с Дейвом Райсом, а заодно проверит, куда подевалась Хелен Каллагэн. Я же тем временем отправилась на встречу с Гарольдом Грином.
Когда Грин открыл дверь, на нем была футболка, заляпанные краской шорты, а в каждую из обеих ног вцепилось по хихикающему ребенку. Гарольд был афроамериканцем внушительных размеров. Посмотришь на него, и тотчас подумаешь, что такому ничего не стоит переломить вас пополам, словно прутик.
— Меня зовут Финли, — представилась я и посмотрела вниз, на детей. — Привет!
В ответ на меня уставились две пары абсолютно одинаковых глаз. Дети рассматривали меня пару секунд, после чего с криками и слезами побежали искать мать.
— Извините, они у нас страшно застенчивые.
— Ничего страшного, — заверила я моего собеседника, после чего улыбка погасла на моем лице, словно лампочка. — Нам надо с вами поговорить по поводу судебного процесса доктора Холла.
— Давайте пройдем за дом.
Я последовала за ним, чувствуя, как мои шпильки утопают в рыхлой земле. Только этого мне не хватало для полного счастья.
Мы прошлись с ним по хорошо знакомому мне судебному разбирательству, но ничего нового о том, что касается свидетельских показаний или вещественных доказательств, я для себя не узнала.
Правда, Гарольд Грин упомянул частые телефонные звонки за последнюю пару недель, когда звонивший бросал трубку. Его жена только что родила их шестого ребенка, и он вот уже три месяца находится в оплачиваемом отпуске. Шесть детей — это явный перебор, зато три месяца оплачиваемого отпуска — предел мечтаний. Особенно для меня.
— А больше ничего странного не было?
Мой собеседник задумался.
— Пару раз ночью мы слышали, как мимо нашего дома проезжала машина.
— Здесь у вас шумный район.
Гарольд задумчиво потер небритый подбородок.
— Кстати, мне сейчас пришло в голову, что эта машина ехала без включенных фар.
Ага, вот это уже интересно.
— И что за машина? Вы разглядели ее?
— Седан, довольно внушительных размеров, темная. Синяя или черная, трудно сказать.
Я сделала для себя пометку, что нужно проверить машины всех присяжных, их модели и цвет.
— Ваше счастье, что вы сейчас сидите с ребенком, это спасло вам жизнь, — сказала я. — Убийца не смог подобраться к вам ближе.
— У меня остается еще одна неделя отпуска. Как вы думаете, может, мне увезти семью от греха подальше?
— Да, — ответила я, посмотрев в его шоколадные глаза.
— А как же Дейв? Он тоже куда-то собрался?
— Дейв Райс?
Гарольд кивнул.
— Мы с ним после суда поддерживаем связь. У нас с ним даже кое-какие совместные дела. Он потрясающий парень.
— Вот как? А со мной Райс не захотел разговаривать. Дважды бросал трубку.
Гарольд поник головой.
— У Дейва сейчас не лучшие времена. Он почти двадцать лет работал на одного крупного мебельщика на северо-востоке, но в один прекрасный день его завод закрыли. Дейв не только в одночасье лишился работы. Выяснилось, что все его сбережения пропали из-за каких-то махинаций начальства. У них с Дженни двое детей, которые должны были поступать в колледж. Неожиданно оказалось, что на его счету в банке ни цента. И тогда Дейв устроился на работу здесь, в доме престарелых. Правда, получал он примерно половину того, что ему платили на заводе, однако благодаря приработкам кое-как до сих пор сводил концы с концами.
— Сводил?
— До тех пор, пока Дженни не заболела.
Тогда понятно, почему по телефону у нее был такой голос.
— И серьезно она больна?
Гарольд кивнул.
— Рак груди. У нее он уже и раньше был, но тогда она сумела выкарабкаться. Но на этот раз кто знает. Она сейчас проходит какой-то экспериментальный курс лечения, а что касается Дейва, то ему хочется верить, что ей станет лучше. Он как-то раз сказал мне, что лично видел, как случаются чудеса. Это было в ту пору, когда он служил медиком во время операции «Буря в пустыне». Хотелось бы надеяться, что он прав. Дженни замечательная женщина, а Дейв — славный, надежный парень.
Представляете, как им сейчас обоим нелегко. Болезнь развилась буквально на глазах, а страховая компания утверждает, что рак был у нее и раньше, что она уже болела, когда была застрахована в другой компании.
— Это как понять — «буквально на глазах»? — уточнила я.
— Диагноз ей поставили в прошлом году, в начале ноября. Лечиться она начала сразу после Нового года.
Когда чуть раньше назначенного времени я приехала к Патрику домой, настроение у меня было прескверное. Я размышляла о том, есть ли некая ирония судьбы в том, что Дейв Райс был присяжным по делу о медицинских злоупотреблениях, а теперь у него на глазах умирает его собственная жена, и лишь потому, что страховая компания решила сэкономить энное количество денег.
Патрик нежно поцеловал меня и заключил в объятия. Я тотчас ощутила себя на седьмом небе. Понежившись с минуту, я взяла его за руку и подвела к дивану.
— Я хочу тебе кое-что рассказать.
Мы почти два часа обсуждали с ним все за и против моей теории. Патрик высказал озабоченность по поводу моей безопасности, однако с уважением отнесся к моей решимости довести начатое дело до конца. В этом весь Патрик — внимательный и чуткий. Вот кто никогда не стал бы спать со своей бывшей половиной или же приглашать ее к себе домой для массажа. И вообще, насколько я его знаю, он еще ни разу мне не изменил.
