— Выходит, мы не знаем, дошло ли дело до установления… связи… — сказал я. — Я имею в виду, если этот… «Круг»… барьер, разделяющий два мира…
— О, это мы знаем. Связь установлена. Неужели вы забыли?
Мой взгляд ясно выразил, что я не имею понятия, о чем он говорит.
— Ну книга, конечно! Первый артефакт, прибывший к нам из другого мира.
Думаю, что только сейчас Дойлу впервые изменила выдержка в разговоре со мной.
Завидное достижение. С Холмсом это произошло бы гораздо раньше…
— Но вы же сказали, что ничто материальное…
— Да. И могу лишь догадываться, каким образом книга все же… пробилась. Может быть, барьер только в первый раз… непроницаем… для материальных предметов. Обратите внимание на то, что появление книги совпало с вероятным вступлением… соединенного существа… Холмса-Мориарти в «Круг», если именно об этом идет речь в последнем куске книги. А возможно, она и не проходила как предмет…
— Как вы это себе представляете? — спросил я изумленно.
— Быть может, она… материализовалась… здесь.
— Материали…
— Холмс употребляет это слово в своих объяснениях из области физики. Помните? Частицы, вращающиеся в обратном направлении, и все прочее. Тут существует какая-то аналогия с зеркалом. Поставьте какой-нибудь предмет перед барьером — и он отразится здесь. Точно таким же. Но не как обычное отражение, а вполне реально, материально. Правда, насколько я понимаю, это требует огромных затрат энергии. Возможно, в этом дело, но, конечно, с полной уверенностью я сказать не могу. Мои знания, как я уже говорил, слишком скудны…
— Хорошо, представим себе, что произошло нечто подобное. Книга в самом деле происходит из другого мира. Но как вы истолкуете ее исчезновение? Почему она пропала? Какова цель появления… артефакта, как вы выражаетесь… который вскоре испаряется?
Дойл ответил не сразу. Уже некоторое время он держал в руке вилку и рассеянно ковырялся в стоявшей посреди стола болтунье миссис Симпсон. Очевидно, он не отдавал себе отчета в своих действиях. Я вспомнил, как он столь же механически помешивал остатки чая в чашке. Эти гипнотические, механические движения, несомненно, успокаивали Дойла, подготавливали к проявлению чего-то, что до той поры накапливалось в нем, не находя подходящего выхода. Так было и на сей раз.
— Цель… — повторил он за мной. — Возможно, целью появления книги было лишь подготовить нас, предупредить. Что появится также…
— Что? — спросил я простодушно. Холмса подобные мои вопросы часто выводили из себя.
— Не «что», а «кто», — ответил Дойл. Голос его сейчас не был укоризненным. Он снова стал мягким, приглушенным. Почти пророческим. — Наши… посланцы… Холмс и Мориарти прибыли в другой мир, но не внезапно. По всему мне удалось понять, там их ожидали, знали об их грядущем появлении. Такой комитет по встрече не существует по эту сторону. По крайней мере не существовал до недавнего времени. Между тем теперь…
— Но кто составляет этот комитет по встрече? Только мы знаем обо всем. Вы, я, отчасти миссис Симпсон. Не хотите же вы сказать…
Дойл только пожал плечами, а я почувствовал, как у меня начинают дрожать руки. Прошла секунда или две, прежде чем эта дрожь распространилась на все тело, а потом еще несколько минут, пока я не сообразил, что эти вибрации — не плод моей расстроенной психики. Дрожал и Дойл, как и все предметы, окружавшие нас в столовой: обеденные сервизы в угловом буфете, мелкие украшения в витринах, поднос с уже остывшей яичницей в центре стола, стулья, люстра.
Выведенный из правильного положения, маятник стенных часов потерял свой ритм, достигнув точки, ранее для него недосягаемой — боковой стенки деревянного ящика, в который он был помещен. Какой-то глухой угрожающий скрип стал доноситься со второго этажа, и мне показалось, что я различаю приглушенные звуки двигающейся мебели в верхней комнате. Одновременно из кухни раздался звон падающей посуды, висевшей на маленьких крючках на стене, который сопровождался визгом миссис Симпсон.
— Землетрясение! — воскликнул я в панике, вскочив со стула и поспешив к двери.
— Нет, Боже мой, это не землетрясение, Ватсон! — воскликнул Дойл вслед за мной. Он поднялся из-за стола, но продолжал стоять на месте, устремив все еще не верящий взгляд на потолок. — Начинается! Неужели не понимаете? Точно так же трясло, когда исчезла книга! Сейчас и свет…
И действительно, появился и свет. Когда я в два прыжка оказался в коридоре, меня на миг ослепило белое сияние, мощно льющееся с верхнего этажа. Я вспомнил в тот миг полоску млечного цвета, которую видел в темноте, когда пришел Дойл. Она исчезла, когда я зажег лампу, бледный свет которой теперь совсем пропал в сильном блеске, идущем отовсюду и вбирающем в себя все. Хоть и необъяснимо яркий, он был на самом деле сущей противоположностью света как такового, потому что все в нем исчезало, словно в темной ночи, становилось невидимым, словно в самом сердце полуденного солнца.
Инстинктивным движением я поднес к глазам руки, но это было все равно что заслоняться обычным стеклом. Свет легко проходил сквозь мягкие ткани, да и кости не были для него препятствием, выглядя как полоски лишь слегка приглушенного сияния. Таким образом, крепко зажмурившись и прижав ладони к глазам, я продолжал видеть…
Я увидел прежде всего, как фигура с неясными очертаниями появилась на верху лестницы, ведущей к двери комнаты Холмса. Когда она ступила на верхнюю ступеньку, из вытянутого овала показались пронизанные светом ноги, длинные и изломанные, и именно в тот миг я осознал, что ко мне спускается женщина.
На второй ступеньке стали видны волосы, которые водопадом спускались за плечи. Третье движение, легкое и гибкое, обнаружило очертания тела, мягкие и округлые на груди и бедрах.
Когда на четвертой ступеньке показалось лицо, красивейшее девичье лицо, от шока узнавания у меня едва не остановилось сердце.
Разумеется, я ее уже видел. Видел на самом деле бессчетное число раз — и она всегда, точно так же, как сейчас, улыбалась мне сверху своей блаженной непорочной улыбкой. Мне и всем остальным, кто как верующие или просто из любопытства ходили в большие соборы или заброшенные церквушки, на стенах или иконах которых была она, с младенцем на руках или, реже, без него.
Мария!
Я опустил руки и открыл глаза. Сияние никуда не делось, но оно мне больше не мешало. Я смотрел теперь другим, измененным зрением, взглядом, идущим с той стороны света, проникая глубоко, до самого барьера и даже за него.
И именно там, за гранью, я наконец увидел их, собравшихся в Круге. Всех — Холмса и Мориарти, старика, Марию и Мастера, Шри и Будду, обезьяну и остальных, Паука, шары и стаю. Все строители были там, вместе, зодчие связи, творцы контакта, они улыбались и махали мне. Улыбнулся и я, помахав им в ответ, а потом протянул руку Раме в знак уважительного приветствия, помогая ей преодолеть оставшиеся ступеньки, что нас еще разделяли…
