Словцо-то исконно русское, ныне почти что выпавшее из повседневного употребления. По Далю, осколыш — значит осколок, обломок. То бишь часть крупной вещи, по какой-то причине или ошибочно не вписавшейся в сложившийся круг, в некую композицию. Потому отложенную «до востребования».
Вот так паче чаяния появилась эта подборка. В результате в книге и возник самостоятельный раздел.
СХВАТКА
Сказ о том, как с автовазом я бодался
1
Издавна то была великая семейная тайна… В основании родового нашего столпа (по материнской линии) стоит истый титан по имени Козьма. Он бурлачил, тянул лямку на Волге, был в тяге «шишкой». К тридцати годам скопил шапку серебра и заимел собственную баржу о двадцати веслах. Старший сын Савелий утроил отцов капитал: сумел прибрать к рукам еще и причал, потом и пароходец с колесом на правом борту. Однако дело не заладилось. Не выдержал Савелий конкуренции: разорился и спился.
Последующие поколения Зориных ударились в религию, были церковнослужителями. Мой двоюродный дедушка Виссарион достиг сана митрополита Московского, находился в ближнем окружении патриарха Тихона.
Меня же черти занесли на фондовый рынок.
В редакции газеты «Труд», где я тоже тянул лямку… спецкора, возникла заманчивая идейка: вложить собственные ваучеры в солидное предприятие. Выбор пал на престижный в ту пору АВТОВАЗ. С пачкой хрустящих банкнот поехал я в Тольятти, где был принят генеральным директором В. В. Каданниковым. Взвесив на ладони темно-голубые фантики, Владимир Васильевич чувствительно произнес: «Это нам весьма сгодится. Будьте уверены, ваши ваучеры тысячекратно прирастут весомым капиталом. Да и вам, как их хозяевам, толика перепадет».
Красиво товарищ сказал. Через год пришло из Тольятти письмо с уведомлением. В конверте оказалось свидетельство. Из оного явствовало: имярек является владельцем семи акций ОАО. Номинальная стоимость каждой 1000 рублей. Прозрачно намекалось: ежегодно будет мне начисляться энная сумма заводской прибыли. Из чего следовало, что я полноправный совладелец автогиганта.
Со временем созрел у меня план: заняться издательским бизнесом. Разумеется, денежки потребовались. В один присест накатал уже новому гендиректору АВТОВАЗа Есиповскому И. Э. душевное письмо с просьбой: выделить хотя бы малую толику из невыплаченных за тринадцать лет дивидендов.
Не удосужились даже ответить. Тут-то я понял, что коварно обманут. Своим партнерам по бизнесу я не товарищ. Они — олигархи мирового уровня, я — жалкий пенсионер, выброшенный «реформами» на обочину. Где уж нам угнаться за буржуями!
Собравшись с духом, решил обратить внимание властных персон на содомское… Отправил докладную записку в правительство на имя вице-премьера Матвиенко В. И. Мадам в ту пору курировала вопросы социального пакета в масштабе страны.
Ответ пришел из Минфина. Какой-то фигляр не фамилии Уткин (из департамента макроэкономической политики) профессионально пудрил мозги челобитчику… Дескать, не стоит теперь пороть горячку. Вложения в экономику страны — святое, общегражданское дело. Так что, в конце концов, если не я, то мои наследники получат заслуженные дивиденды.
После прочтения демагогической фитюльки из Минфина захотелось влиться в ближайший отряд МБП. И это неспроста… Дело в том, что другой мой прадед (по отцовской линии) нрава был строптивого: участвовал в выступлениях черкасских казаков против засилья самодуров-чиновников. Братва оказала достойное сопротивление регулярным частям. Однако сила солому ломит. Повстанцев окружили царские войска — по приговору суда они должны были сложить свои буйные головы. В последний момент императрица Елизавета бунтовщиков помиловала. Вместо казни принудили их совершить позорный ритуал. Пройти по городскому плацу с опущенными головами, держа на вытянутых руках перед собой плаху с вонзенной в нее секирой. Факт сей впоследствии трансформировался в прозвище, потом закрепился в родовой фамилии. Она по цепочке передалась и мне.
…Разыскал я подвал, где гнездился штаб «лимоновцев». Молча положил на стол дежурного прошение о горячем желании влиться в их ряды. Ясноглазый паренек в джинсовой куртке, усыпанной миллионом стальных заклепок, молвил без пафоса:
