Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
— Ну, здравствуй, ложный дудник, он же вех, он же водяной болиголов, он же кошачья петрушка, крикун или бешеница, больше известный под добрым именем «цикута». Говорят, если заварить в кастрюльке твой корешок, то можно отравиться насмерть просто от запаха. — Андрей провел рукой по жесткому стеблю. — Ну что, пойдем со мной? У меня к тебе будет одно очень важное поручение. Точнее, не у меня, а у одной симпатичной девушки.
Он присел рядом, разгреб руками снег, выдернул косарь и ударил им в землю. Мерзлый суглинок разлетелся в стороны мелкими крошками — от удара осталась только небольшая выбоина.
— Не хочешь, что ли? Брось, тут же холодно, жестко. А в кастрюльке ты согреешься, как в русской парной. — Он ударил землю еще несколько раз, поднял голову, усмехнулся: — Знаешь, а ты чем-то на князя Шаховского похож. Такой же тощий, сухой и неприветливый. Государь сказывал, ныне он на Руси лучший воевода. Крепко-накрепко рубежи русские стережет. Потому ему на пенсию до гроба выхода не будет. Служить придется, как медному котелку. — Зверев ударил землю еще раз, потом, задумавшись, легонько постучал рукоятью косаря себе по губам и, чуть откинувшись назад, уселся прямо в снег. — Вы с ним не только этим похожи. Князь Петр Шаховской для врагов русских смертоносен, и ты тоже опасен, как сама смерть. Вот выпьет Петр Ильич настоечку на твоих корешках — и не будет больше на Руси храброго воеводы… — Андрей еще раз постучал рукоятью по губам. — Не будет воеводы… И что же нам тогда делать?
Цикута молчала. Ей было хорошо: она вся ушла под землю и теперь спала, без всяких мыслей и сомнений. А вот князю Сакульскому нужно было что-то выбрать. Выбрать между жизнью воеводы, слезами его жены и… И своей совестью.
— Черт, ну почему все всегда так сложно? Нет бы ей женой князя Курбского быть или польского шляхтича! Этих прикончить — рука не дрогнет. Так ведь нет, за воеводой она. Причем за хорошим… Убить — грех. Не убить — все равно плохо. Зар-раза! — Князь взмахнул косарем, срубив цикуту под самый корешок. — Старый ревнивый мракобес! Сам не может и другим…
Андрей осекся, поймав за хвост шальную мысль.
— Ревнивый! А почему бы его от ревности не отучить? Он тогда от Людмилы и отвяжется. Будет относиться к ее… Хотя почему ревность? Сделаю для него отворотное зелье, и будут ему Людмилины выходки вообще — по полному барабану! — Зверев рассмеялся удачной мысли, вскочил, поцеловал Аргамака в нос и запрыгнул в седло: — А ну, помчались!
Все, что ему было нужно, так это ромашка, лютик и лохматый, точно шмель, луговой прострел, больше известный знахарям как сон-трава. И хотя на улице стояла зима, он отлично знал, где можно эти травки найти. Они ведь на каждой поляне растут! А то, что растет по полянам, в этом веке крестьяне имели привычку запасать.
На дворе дьяка Кошкина он бросил поводья подворнику, весело ему подмигнул и спросил:
— Где тут у боярина сеновал?
— Знамо где. Над хлевом. Вона, и дверца открыта.
— Отлично. Тогда я туда. И до заката попрошу не беспокоить!
Найти травку, приготовить отвар и накрепко его заговорить заняло у Зверева всего три часа. А еще два он потратил на то, чтобы найти на торгу маленькую серебряную фляжечку с изящной чеканкой на боку и притертой янтарной пробкой — не в бурдюке же княгине зелье отдавать! Теперь осталось только вручить колдовское снадобье по назначению, и за безопасность Людмилы он мог быть спокоен, пусть даже князь Шаховской застукает их обоих в постели. Хотя нет. Если застанет в постели… все равно мало не покажется.
Со сладкими мечтаниями о будущем он заснул — проснулся же от грубой встряски:
— Андрей Васильевич, поднимайся! Государь о возвращении твоем прослышал. Разгневался страшно, к себе зовет.
— Иван Юрьевич? — протер глаза князь. — А чего случилось, боярин?
— Говорю же тебе, гневен царь. Отчего — не сказывает. Доставить велел. Хорошо, не под стражей, а то я уж всякого намыслить успел… Да вставай же ты, государь ждет!
«Надо же, отравить еще не успел, а уже повязали…» — мелькнула в голове вовсе дурная мысль, и Зверев стал торопливо облачаться.
Иоанн принял его в своих любимых палатах — тех самых, что совсем еще недавно были по пояс завалены челобитными. Одет он был в монашескую рясу — как и его верные помощники, отец Сильвестр и боярин Адашев. Похоже, работы для них по-прежнему хватало, пусть и не так много, как раньше. Царь всея Руси тоже не бездельничал, судя по тому, что стоял за пюпитром с пером в руках. Хотя, может статься, он опять музыку сочинял или стихи кропал любовные. Повезло ему с женой. Мало кто из правителей браком по любви похвастаться может.
— Здравствуй, князь, — сухо поздоровался с Андреем царь. — С чем приехал?
— С отчетом по известному тебе делу, государь, — склонился в поклоне Зверев.
— Вот как? — вскинул голову Иоанн. — Что же, это интересно. Благодарствую тебе, Иван Юрьевич, ступай. Да и мы с тобою, князь, прогуляемся. А то ноги что-то затекли.
Правитель что-то дописал в открытой на пюпитре книге, поставил перо в чернильницу, взял с верхнего угла свисавшие там четки и кивнул на дверь:
— Пойдем… — Вышел он, разумеется, первым, подождал, пока гость закроет дверь, и, медленно спускаясь по лестнице, дозволил: — Говори.
— Золото у меня кончается, государь. Опасаюсь, для дела не хватит. Еще столько же потребуется.
— Зачем?
— Мы с боярином Иваном Выродковым выбрали место удачное, всего в двадцати верстах от Казани. Промерили его тщательно, исходили из края в край. А ныне Иван Григорьевич под Угличем крепость строит. До весны, коли золота хватит, управится. А после ледохода мы эту крепость разберем, вниз по течению спустим да на острове возле Свияги соберем. Займет это полмесяца, не больше. Татары и понять ничего не успеют. Потом в твердыню спокойно свезем на ладьях провиант, снаряжение, порох, пушки. Все, что для войны надобно.
— Большая крепость?
— Больше здешнего кремля.
— Изрядно.
— С обозами и снаряжением русские полки от Москвы до Казани почти месяц идут. За это время только ленивый приготовиться не успеет. Однако без обоза да с заводными кованая рать от Нижнего до казанской столицы за четыре дня промчаться может. Никто и глазом не моргнет, как Казань в плотной осаде окажется. А припасы нужные из крепости новой уже на следующий день доставить можно. Четыре дня, государь.
Четки замерли в царских руках — молодой правитель усваивал услышанное. Наконец Иоанн кивнул:
— Да. Коли такое получится, то… Отчего же ты здесь, князь, а не в Угличе трудишься?
— Доложиться приехал… Опять же, раны меня мучают. Во время похода ожог большой получил. Корка по сей день не сошла. А боярин Выродков в деле строительном зело искусен, без меня управится с легкостью. Пожалуй, я ему не столько помогаю, сколько мешаю.
— Ну коли так, — снова зашевелились четки, — то пусть он единолично делом сим и займется. Казну я ему велю доставить, пусть старается. Ты не в обиде?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
