Книга Гарпия - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Аж слюнки потекли!
Он пристроился за теткой. Дождался, пока та зайдет в подворотню – и коршуном метнулся на добычу. Вернее, это он думал, что – коршуном. А оказалось – щеглом в силок. Тетка с неожиданным проворством развернулась, цепкие пальцы ухватили Хулио за тощую руку.
– Пусти-и-и! Жадина! Голодному хлебушка пожалела! Мымра косоглазая! – глаза у тетки и впрямь оказались с косинкой. – Чтоб тебя от того калача вспучило! Чтоб он тебе поперек горла встал! Чтоб у тебя дома злыдни не переводились! Чтоб…
Тетка улыбнулась горлопану.
– Крой, малыш! Ну?
Хулио так опешил, что замолчал.
– Забыл? – подбодрила его тетка. – Подсказать? Или лучше я тебе счастья пожелаю? Чтоб у тебя руки отсохли, мерзкий воришка! Грязь подзаборная! Шелупонь вшивая! Чтоб тебе до смерти икалось, а после смерти покоя не нашлось! Ерша тебе в глотку, паршивец!
Губы Хулио растянулись в ответной улыбке – от уха до уха.
– Скупердяйка! Гадюка подколодная! Тебя упырь укусит – от яда сдохнет!
– Лихоманка тебя возьми! Байстрюк!
– Чтоб ты всю жизнь камни грызла и зубы ломала!..
– Чирей тебе в ноздрю!
Пьяница, сунувшийся в подворотню – отлить излишек пива – бегом ретировался. Зрелище не для слабонервных: тетка с пацаном клянут друг дружку, и хохочут от счастья. Пора бросать пить, решил пьяница. Иначе зеленые гули-гули из щелей полезут. И держался до самого вечера.
Так Хулио познакомился с Бальзаминой Пондинг, сестрой-наставницей «Школы Злословия». Его одиночеству пришел конец. Сестры-наставницы отыскивали по городам и весям самых отчаянных ругателей, собирая птенцов под общей крышей. Отбор проводился строгий. В «Школу Злословия» попадали те, кто не в силах был сдержать охальные слова, щедро даря их по поводу и без, зачастую с ущербом для себя.
В Хулио и ему подобных таился особый дар.
Дар кастигария.
Мудреное слово Остерляйнен впервые услышал от сестры Бальзамины. Так по-научному звались сквернословы, кто бранью отгонял бедоносные флюиды от хулимого объекта. Мастерству кастигария, своего рода анти-малефициуму, и учили в «Школе Злословия». Хулио припомнил, как мальчишкам, дубасившим его, все сходило с рук, как Валдис без труда осуществил коварный план, избавившись от пасынка; как хорошо пошла торговля у мясника Руперта…
Никогда больше он не поминал отчима злым словом. Напротив, во всеуслышанье желал тому добра и удачи. Он не знал, к чему это приведет. Пытался выяснить у сестры Бальзамины, но женщина отмолчалась.
За три года обучения он привык не обрушивать всю мощь благодатной ругани на каждого встречного-поперечного – и не доводить дело до рукоприкладства. «Глупо колотить дубиной, – говаривала сестра Бальзамина, – если достаточно уколоть булавкой.» Издевка, мелкая шпилька позволяли «спустить пар», не нарываясь на серьезные неприятности.
А от пустячных обид рос запас маны Хулио.
Временами «злословцы» работали на заказ. Ускорить выздоровление больного, помочь выпутаться из долгов, наладить отношения в семье… В таких случаях приходилось держать ухо востро – дабы не «отблагодарили» дрекольем. Ибо анонимность усиливала благотворный эффект. Клиент, о чьем благоденствии беспокоились друзья или родичи, часто понятия не имел, за что грубиян-незнакомец желает ему гореть в геенне до скончания времен!
И серчал не по-детски.
– У тебя талант, охломон ты этакий, ни дна тебе, ни покрышки! – ласково говорила птенчику сестра Бальзамина. – Тебе учиться надо, убоище лупоглазое!
Сугубые практики, «злословцы» звезд с неба не хватали. А Бальзамина видела: малец далеко пойдет. И кляла любимца, к которому искренне привязалась, вдоль и поперек.
Авось, сложится судьба у парня!
Она не ошиблась. На собрании «Школы» решили отправить Хулио в реттийский Универмаг. Требовались деньги: обучение стоило дорого. Кастигарии поскребли по сусекам и приуныли. Однако не прошло и недели, как феей на белом единороге в Ластице объявилась… Кончита Остерляйнен! Слезы, объятия, пир горой – как и положено в сказках со счастливым концом.
Мать приехала в Ластицу с новым мужем – рыбацким старшиной, похожим на медведя, заросшего до глаз рыжей бородой. На радостях Хулио обложил нового отчима таким загибом, что рыбак проникся к пасынку громадным уважением.
– Где Валдис? – боясь услышать ответ, спросил парень.
Валдиса зарезали в порту. Удача отвернулась от него, и в картах, и в любви. К счастью, растранжирить состояние Тойво ему не удалось – основной капитал был вложен в дело. Валдис играл в долг, попался на крапленых картах; вскоре труп его всплыл в заливе – камень плохо привязали. Убийц не нашли, да особо и не искали.
После этого Кончита словно проснулась. Сердце чуяло: сын жив. Валдис уверял, что его друзья ведут поиски сбежавщего пасынка, и Кончита, как ни странно, верила. Любовь – загадочная штука. После смерти второго мужа вдова наняла легавого волхва. Идя по следу, волхв столкнулся с Хулио на рынке. Парень и представить не мог, что желая незнакомцу феникса в задницу, приближает встречу с матерью!
Прожив месяц в родном доме, Хулио уехал поступать в Универмаг. На средства отца, выделенные ему матерью. По пути в Реттию он заехал в Ластицу – попрощаться с милой сестрой Бальзаминой. Прощание вышло на славу. Очевидцы говорили, что на проводах Бальзамина превзошла себя, да и Хулио не оплошал.
Пир души, честное слово.
* * *
"Я, Джошуа Горгауз, королевский маршал на Строфадах, гниющий в резервации десятый год, в здравом уме и трезвой памяти, выпив все, что было в доме, и не допросившись у тетки Берты даже глоточка из ее запасов, заявляю острову и миру:
– Чтоб они сдохли, эти гарпии!
Мое прошение об отставке съели крысы из канцелярии…
Они предложили мне свои услуги. Хочешь, мы излечим тебя, сказали они. Овал Небес! Нет, я хитер. Я не сразу отказался. И не взялся за оружие. Чем я болен, спросил я, делая вид, что поддался на их уловку.
У тебя паразит на якоре, сказали они.
Не понимаю, ответил я.
Война закончилась давным-давно, сказал Стимфал. Остальные разлетелись, оставив его вести переговоры. Войны больше нет, а ты воюешь до сих пор. Ты бросил якорь в войну. В ненависть, вражду, кровь. В тела погибших друзей. В трупы убитых врагов. В простое, военное разделение: здесь-там, за-против, свой-чужой. Якорь зацепился намертво, цепь держит тебя.
Вы бы видели, с каким спокойствием он это говорил. Словно приказчик, делающий ревизию в лавке.
Да, сказал я. Цепь держит. И будь я проклят, если забуду те дни. Возможно, единственные, полные до краев дни, которые были в моей жизни. Боль, страх, ярость. Пожар души. Страсть, гнев. Радость побед, скорбь поражений. Они навеки со мной, до самой смерти.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Гарпия - Генри Лайон Олди», после закрытия браузера.