А Ройтер уже преследовал его. Разворачивался на атаку, торпеды перезаряжались, он мог теперь поддерживать скорость до 7 узлов под водой — это не то, что в то памятное Рождество! В 4 часа утра американец (а танкер был американский) отправился на дно, оставив после себя огромное пятно мазута.
11 000 тонн было записано на счет экипажа, но в этом была ошибка. Не в том, что записали, конечно, а в том, что нельзя было в этих водах торпедировать одинокие суда. При первом же взрыве с танкера немедленно сообщали на берег о случившемся, и еще в 2.30 ночи от пирсов отошли эсминцы. К 6.00 появились первые гости — это пока что был торпедный катер, а вслед за ним прибыли два эсминца, и были все основания ожидать еще…
«Felke», выпущенная из кормового аппарата, вместо шума винтов «W&V» поймала катер… Как ни пытался тот уклониться — не получалось… Наконец прогремел взрыв. Он привлек эсминец, и тот резко изменил курс. Теперь нужно суметь развернуться… только бы развернуться успеть…
— Четвертый, пли!
«Свинка» рванулась вперед. В момент старта между ней и эсминцем было не более 1000 метров. И здесь все прошло гладко. Торпеда просто прошила корабль насквозь. Он выпрыгнул из воды и застыл на мгновение «свечой».
— Акустический контакт, военный корабль, скорость высокая, средняя дальность! Приближается.
— Вот говно! Сколько времени нужно на перезарядку?
— Семь с половиной минут, — отрапортовал Карлевитц.
— Карлевитц, идите в торпедный, проследите, чтоб ни секундой больше! Курс 180! Самый полный.
Эсминец типа «Ривер» шел противоторпедным зигзагом. Эта логичная мера предосторожности при атаке обычными торпедами становилась губительной для кораблей эскорта, если в аппаратах была акустика. Зигзаг «приманивал» акустику, давая ей возможность пристроиться в хвост, если стрельба велась с нулевого курса. Ройтер и сам вынужден был постоянно менять курс, чтобы не выпустить «свинку» точно в форштевень. Две победы у него уже есть. Нужно еще эсминец, и все… мы разбазарили все спецторпеды, уже нечем атаковать ударную группировку.
«Ривер» приближался, расстояние катастрофически сокращалось…
— Выпустите ложные цели! — скомандовал Ройтер.
— Есть выпустить ложные цели!
— Карлевитц! Что там?
— Еще две с половиной минуты — идем по графику.
Две с половиной минуты выиграть любой ценой… право на борт!
Курсовые углы эсминца и лодки снова разошлись… Но сонар эсминца работал исправно. Все было схвачено. Ложные цели не помогли. Он, конечно, скинул в пустое место несколько бомб, но вовремя сообразил, что дело нечисто, и устремился дальше.
— Лево на борт!
У нас 7 узлов — у эсминца 25… но, похоже, он еще не очень ориентируется. Близко уже совсем — метров 400, но вдруг он резко уходит лево на борт…
— Право на борт!
У эсминца его скорость — еще и огромный недостаток — инерция большая. У лодки меньше — лодка быстрее может изменить курс — эсминец должен описать дугу… Опять курсовой угол становится близким к 0, хорошо еще, что в кормовом осталась акустика, а не в носовом… реверсом мы бы 8 узлов не дали никогда…
— Кормовой готов! — услышал в громкой связи голос Карлевитца.
— Кормовой, пли! — В эту секунду у всей команды вырвался вздох облегчения. Теперь-то акустика сама все сделает как нужно…
— Идентифицирую удар торпеды о корпус судна! — отрапортовал акустик.
— Вашу мать! Сука!
Торпеда его подвела. Уже все были готовы услышать взрыв и отметить очередную победу. Акустика промахов не дает! Но такое западло никто не ожидал… Торпеда, да, поймала винты, да, направилась на него, но между шумом и взрывателем «вдруг» оказался всего-то-навсего — корпус корабля… И ударный взрыватель не сработал… Дальнейшее практически уже не имело смысла. Ройтер скомандовал аварийную партию в отсек. Высунул наблюдательный перископ, но первое, что он в него увидел — это киль эсминца и собственный нос на перископной глубине… реверс давать было уже поздно. С кормы эсминца сыпались бочонки. Теперь можно было попытаться только «проскочить» полным ходом эту линию. Как минимум три из них плюхнулись прямо над рубкой. Сотрясение было такой силы, что у радиста опрокинулся ящик с патефонными пластинками. Часть из них покрыла палубу черными осколками. Польку «Пивная бочка», запиленную до безобразия, которая уже издавала больше шипения, чем музыкальных звуков, тоже не миновала эта участь. Радист Функ сидел в своей каморке, обхватив голову руками. «Только бы не узнал старпом!» Ничего не было в этот момент для него ужаснее, чем осознание того, что он «не уберег» талисман всей команды. Но это всего лишь пластинка, а между тем в отсек уже вовсю прибывает вода… Про плывущую над головой смерть все как-то сразу «забыли». Вода хлынула сразу в два отсека, в том числе и в дизельный, взрыв был такой силы, что один из дизелей сорвало со станины. Погнуло вал. Аккерман и его команда сработали на удивление четко. Аварийная группа разделилась и занялась откачкой воды — почти безнадежным делом в такой ситуации. Помпы работали как бешеные. Ройтер попытался отследить эсминец и понял, что перископов нет, радиоантенна уничтожена, антирадар уничтожен, лодка в очередной раз ослепла. Впервые за всю войну Ройтер ощутил, нет, не страх, и увидел не будущее, а почему-то прошлое… Брест, ремонтные мастерские… архив… Вероника… тарелочки с городами, как бы он хотел увидеть сейчас эти тарелочки… но… как она будет без меня… Ади… да Ади… Анна… сейчас все закончится… Осталось 5 минут, после 5 минут лодка с затопленным отсеком не сможет всплыть. Плен? Скомандовать аварийное всплытие? Я уже почти готов это сделать…
— Дизельное?
— Мы устраняем затопление… — откликнулся Аккерман.
Как они смогли? Ройтер уже рассчитывал не услышать ничего. Отсек по-всему должен был бы быть уже полностью затоплен.
— Повторите!
— Вода под контролем, мы продолжаем работы! Да здравствует фюрер!
Видимо, это судьба… «Отставить аварийное всплытие», — скомандовал сам себе мысленно Ройтер. Он посмотрел на Унтерхорста. Тот был, как всегда, невозмутим. Стеклянный взгляд, отсутствие мимики, скупые сдержанные движения.
— Будем жить? — улыбнулся Ройтер.
Унтерхорст слабо улыбнулся и размеренно кивнул. Он оценил шутку командира.
— Кормовой кубрик — затопление ликвидировано.
— Дизельное — затопление ликвидируется, ориентировочное время окончания работ 4 минуты.
Где эсминец, мать его! — мы даже не в состоянии атаковать… вообще никого… сейчас только всплыть не хватало! Акустик отслеживал контакт… Эсминец ушел вперед, видимо, считая лодку уничтоженной.
— Унтерхорст! К чертовой матери! Ложитесь на обратный курс. Мы больше не боевая единица Кригсмарине — мы инвалидная каталка… Атаковать в таком состоянии не имею возможности…
Но это было еще да-а-алеко не все… Осмотр дизелей показал, что они практически не подлежат ремонту. При попытке запуска 2-й дизель получил гидроудар, а тот, который сорвало с креплений, заклинило, так что лодка на дизельном ходу идти не могла. К тому же два дизелиста получили серьезные ранения во время этого затопления. Остаток зарядки аккумуляторов позволял пройти километров 150 — не больше. До Бреста было все 400. По водам, активно контролируемым англичанами…
