Потом она коснулась моей щеки, и пальцы ее были холодными, как океанские глубины.
Я изо всех сил старался не дрожать. Эта женщина просит меня утонуть. Но что еще мне оставалось, ведь я был таким же пленником здесь, под водой, каким был прежде на крыле Иззата, без какой-либо возможности когда-нибудь вернуться к остальным людям. Но я не был готов принять такое решение.
— Тебя зовут Виша? — спросил я вместо этого.
Она рассмеялась, выпустив горстку очаровательных пузырьков, устремившихся к далекой поверхности. Я снова ощутил, как естество мое жаждет ее. Если бы только она не вынуждала меня делать такой выбор!
— Как ты узнал? — спросила она.
— Я разговаривал с твоей кузиной, — начал я. Потом я рассказал ей о том, как Кавда спасла меня из-под града самоцветов и о неудачной беседе с ее родителями.
— Кавда еще такой ребенок, — вновь рассмеявшись, сказала она. — Мои родители никогда ничего про тебя не узнают. Наша любовь будет нашей вечной тайной.
Мне не понравилось это слово — вечной. Лучше, решил я, короткая жизнь бродяги-путешественника, чем вечное существование утопленника в морских глубинах.
И все же морское создание находилось так близко, ее твердые, округлые, покрытые чешуей груди были такими манящими в царящем на дне океана полумраке. Ах, если бы я мог познать чудеса этой женщины, а потом улизнуть обратно наверх.
Наверное, поэтому я задал следующий вопрос:
— Почему ты выбрала именно меня?
Она снова погладила меня по щеке, и на этот раз ее прикосновение не казалось таким холодным, как прежде.
— Потому что от тебя пахнет наземным миром, солнцем и грязью. И потому что тебя зовут Синдбад.
— Так это мое имя свело нас? — спросил я.
— И твоя судьба, — ответила Виша.
— Значит, я должен уцелеть в любых опасностях, которые встретятся на моем пути, как и мой старший тезка?
— В любых, — согласилась она. — Кроме одной.
— И какой же? — поинтересовался я, совершенно уверенный, что она ответит: «Кроме этой».
— Я лучше не буду объяснять, — сказала она вместо этого, — а то вдруг я навлеку на тебя судьбу, от которой тебе удалось спастись.
— Спастись? — переспросил я, не понимая.
— Я не думаю, что тебя станут преследовать в океанских глубинах, — пояснила она, — хотя, когда имеешь дело с одной из таких сил, никогда нельзя быть уверенным.
— С одной из таких сил? — снова повторил я.
— Ты не знаешь? — изумилась Виша. — Твой торговец не рассказал тебе о своем седьмом путешествии?
— Нет, — признался я. — Я едва успел узнать про Иззата из его шестой истории.
— Неудивительно. Про это существо опасно даже упоминать слишком часто. Наверное, даже к лучшему, что ты ничего не знаешь.
Теперь, задумавшись об этом, я вспомнил немало случаев, когда казалось, что торговец ужасно напуган чем-то, случившимся с ним во время седьмого путешествия. Была ли это та самая опасность, о которой эта морская женщина не хочет говорить? И что могло быть настолько хуже тех ужасных опасностей, о которых Синдбад уже поведал нам или которым все мы бросали вызов во время нашего теперешнего путешествия?
У меня возникло более сильное, чем когда-либо, ощущение, будто я являюсь персонажем какой-то фантастической сказки, и более того, что я не только не знаю, какой у этой сказки будет конец, но что рассказчик опустил также и ее начало.
— Значит, ты должен быть мне особенно благодарен, — кокетливо сказала девушка. Теперь она подплыла так близко, что ее чешуя терлась о мой насквозь промокший халат. — Забрав тебя сюда, я наверняка спасла тебя от ужасной участи.
Но эти ее слова лишь укрепили мою решимость, чего никак не ожидала морская дева. Я решительно покачал головой:
— Я не могу остаться здесь с тобой. Судя по твоим словам, мои товарищи в смертельной опасности. Если торговцу и всем остальным суждено столкнуться с нею, я должен быть с ними.
Морская дева печально взглянула на меня.
— Мне очень жаль, мой Синдбад, но я должна отказать тебе в этом. Может, у тебя и есть желание присоединиться к своим друзьям, но возможности такой у тебя нет. — Она попыталась улыбнуться и весело тряхнула головой, отчего ее волосы рассыпались вокруг и закачались на легких волнах. — Но пойдем же! Этот мир не так плох, как может показаться. Мы возьмем двух морских коней и обследуем океанское дно. И мы отыщем среди водорослей укромные местечки, где сможем забавляться часами. Ты должен остаться со мной.
Я чувствовал, что меня начинает злить то, как эта женщина пытается командовать мною.
— Значит, я должен остаться, хотя, если сделаю, как ты просишь, и позволю воде заполнить мои легкие, я наверняка утону!
— Да, ты можешь думать об этом и так, — серьезно ответила она, к моему удивлению соглашаясь, вместо того чтобы спорить. — А если ты не сделаешь, как я прошу, я отменю свою магию. Ты не только утонешь, но и умрешь.
У меня не было на это иного ответа, кроме гнева. Если это единственный выбор, который мне предлагают, значит, мне никогда больше не придется дышать снова.
Но у морской женщины было еще одно оружие, помимо слов. Ее руки каким-то образом проникли под складки моего халата, и она коснулась ими моего обнаженного тела.
Дыхание разом покинуло меня, и я почувствовал, как вода устремилась ко мне в рот и в легкие.
— Извини, что пришлось так поступить, — сказала она со смесью печали и предвкушения, — но я обещаю, что это не будет неприятно. — Она склонилась ко мне и легонько ущипнула меня за ухо, как рыба могла бы клюнуть лист водоросли. — Скоро, — шепнула она, — ты, возможно, даже сумеешь полюбить это.
Похоже, у меня не было выбора. Мне было нечем дышать, и не было никакой возможности набрать в легкие ничего, кроме воды. Значит, это конец моей жизни как смертного человека. Я ждал, когда меня поглотит вечная мгла.
Вместо этого я услышал оглушительный шум, и мир мой заполнился ослепительным светом.
Глава тридцатая,
в которой мы доподлинно узнаем, почему неведение — это благо
И выкашлял воду, вдохнул воздух и понял, что яркий свет, который я вижу, — не что иное, как жгучее сияние полуденного солнца. И когда уши мои освободились от воды, я услышал наистраннейшую музыку, красивую, живую и удивительным образом побуждающую к движению.
— Ты ведь не думал, что сможешь так легко отделаться от нас, верно? — услышал я ужасно надоевшее басистое мурлыканье Оззи, когда музыка смолкла.
— Но я должен был вот-вот утонуть… — попытался объяснить я, взглянув в небо.
— Никто не умирает без моего разрешения, — самодовольно ответил Оззи. — Не волнуйся. Я намерен дать тебе такое разрешение очень скоро. — Он захихикал, словно камни покатились вниз по горному склону. — Теперь, когда я призвал своих собратьев, я могу делать все, что захочу.
