От этой связи в 1302 году и появился на свет младенец, тайно крещеный в Аррасском кафедрале Сен-Вааст, а затем отправленный на воспитание в Корбейский монастырь августинцев, что в лесу Фонтенбло южнее Парижа. Матушка, жившая в столице, пристально наблюдала за взрослением и образованием насквозь незаконного, но любимого чада и сделала всё, чтобы будущий архидиакон начал карьеру на церковном поприще — тогда ни о каком наследовании и речи не шло, поскольку были живы дочери, Жанна и Бланка Бургундские (впоследствии обе ставшие королевами) и сын Роберт.
Примерно в это же время Пьер д‘Ирсон познакомил Маго со своей «племянницей» Беатрисой и приблизил ее к двору графини, что имело самые непредсказуемые последствия в будущем.
Странная родственница мессира Пьера обладала качествами незаурядными: она не менялась с возрастом и словно бы не старела, проявляла неслыханные познания в областях, для благородной дамы предосудительных, но в политике жизненно необходимых — составление не оставляющих следов ядов, чарование на зеркальце, предсказания на крови и прочие гоэции, весьма заинтересовавшие бы Святейшую инквизицию.
...Ничего, в сущности, особенного: некоторые представители «старых рас» предпочитали медленному угасанию в безвестности и одиночестве жизнь в сообществе людей, причем жизнь активную, под человеческой личиной. Достаточно вспомнить римского поэта Вергилия, который доказанно являлся одним из олимпийских полубогов, обладавшим чудодейственной силой, что ясно отражено в недавней «La Divina Commedia» Данта Флорентийца!
То же вышло и с ореадой: как она познакомилась с Пьером д’Ирсон и завоевала доверие сенешаля осталось неясно, но Рауль догадывался: магия Древних. Маго оценила способности дамы Беатрисы, приблизила к себе и безусловно догадывалась о природе дара новой любимицы. Всё бы ничего, но молодой прелат Гонилон из Корбея, постоянно бывавший при дворе матушки, положил глаз на сказочно красивую ореаду. Начался бурный роман, вполне достойный описания трубадурами куртуазным слогом в какой-нибудь лирической поэме.
Маго д’Артуа этому увлечению решительно воспротивилась: ее сын не может вступать в связь с... С демоном. Человеческое и не-человеческое несоединимо!
Как оказалось, вполне соединимо. У Беатрис д’Ирсон родился сын названный Гийомом, что привело Маго в бешеную ярость — осквернение благородной крови не прощается! Страшно подумать, что за ублюдок появился на свет от человека и существа волшебного!
Старая графиня внезапно и беспричинно скончалась 27 октября 1329 года в Париже. По убеждению высшего света и судя по кое-каким косвенным признакам она была отравлена Беатрисой д’Ирсон, доминиканский капитул принял решение об аресте наперсницы Маго и начал следствие по делу о maleficia, но Беатриса неожиданно исчезла. Поиски (в них был заинтересован сам король) результата не дали.
Зимой на 1330 год дом на Иерусалимской улице в Аррасе купила некая мадам Матильда Верене, обеспеченная купеческая вдова. Связать уродливую мещанку с блистательной придворной Маго не сумел бы самый дотошный следователь Трибунала. К тому времени Гонилон стараниями матушки уже получил архидиаконскую кафедру и отныне мог видеться с ореадой беспрепятственно, пускай и тайно.
Дело оставалось за малым: вернуть себе права на Артуа. Любым способом.
Способ был: завладеть секретом, о котором поведала Гонилону, а до того графине Маго, ореада — Дороги атребатов и то, что они скрывают.
* * *
— Вы понимаете, что натворили? — брат Михаил, ночью услышав от ореады эту историю, схватился за голову. — Сколько веков на белом свете живете? Могли бы изучить людскую природу! Знать, что высокие чувства всегда, — повторяю, всегда! — будут принесены в жертву власти, богатству и тяге к запретному плоду! Немногочисленные святые, как исключение из правила, только подтверждают аксиому!
— Не кричите, — без всякого выражения сказала Древняя, принявшая облик дамы Беатрисы. — Я так надеялась не ошибиться...
— Подите с глаз моих долой, — рявкнул преподобный. — И на досуге поразмыслите, во сколько жизней обошлась ваша необоснованная надежда! А ну постойте! Кто такой Пурпурный король?
— Бог, — не обернувшись бросила ореада. — Для вас он — substantia божественной природы. Подобная Церунносу, Эпоне или Таранису галлов.
— Еще не легче... Ступайте же! Теперь вы, — Михаил Овернский хищно обернулся к де Лангру. — Как и когда была отверста Дорога?
— После Пасхи прошлого года... В июне.
— Девять жертвоприношений в Пасхальные праздники — ваших рук дело?
— Да. Гонилон где-то отыскал список летописи Аррасского командорства тамплиеров с полным описанием обряда.
— Какого еще обряда? — возмутился Жан де Партене, но умолк, повинуясь решительному жесту доминиканца.
— То есть вы признаете, — с нажимом сказал брат Михаил, — что в мае прошлого, тысяча триста сорок седьмого года, вместе с подручными самым зверским и бесчеловечным образом умертвили девятерых христиан?
— Вы еще добавьте «во славу дьявола и бесовских сил», — зло огрызнулся комтур. — Сойдет для протокола и показательного процесса! Да, да, да! Прирезали вонючее быдло как свиней, тела разъяли, сердце и печень съели! Устраивает ответ?
— Съели? — упавшим голосом переспросил Рауль.
— Да бросьте, — преподобный скривился. — Его милость де Лангр преувеличивает, наговаривая на себя. Открою жуткую тайну: страстишка храмовников к обрядовости, внешней стороне дела, наводящим дрожь ритуалам сыграла с комтуром злую шутку. Объяснить, почему?.. Помните историю гигантского оборотня из Виварэ? Мэтр, я же вам подробно рассказывал! Зверь появлялся в Жеводане и Маржериде раз в несколько десятилетий, затем снова исчезал на долгие годы. Зная о Дорогах, я первым догадался поднять хроники Виварэ и окрестных монастырей за последние четыре века. Проверил, сопоставил. Чудовище приходило через каждые пятьдесят семь лет. Причина?
— Цикличность открытия Прорехи, — не раздумывая ответил барон де Фременкур. — У нас такое называется «прорывом». Когда с той стороны на Землю проникает... Чужое. Иногда случайно, иногда с намерением поохотится.
— Великолепно! Оставалось вычислить точные сроки и развернуть облаву на Зверя! Облава, что ни говори, удалась на славу. Вернемся, однако, в настоящее. Мессир де Партене прав: для открытия Врат не требуются кровавые жертвы и ритуальные языческие пляски. Достаточно одного человека, способного шагнуть на ту сторону. Человека со способностями привратника.
— Аргуса, — шепотом подсказал барон.
— Но... — комтур, как казалось, окончательно запутался. — В хрониках командорства ясно сказано — девятерых за семь пасхальных дней... Не верю!
— Вас обманули, — углом рта усмехнулся преподобный. — Спровоцировали. Сыграли на любви к тайному знанию. Только зря испачкали руки невинной кровью и погубили собственную душу. Как же вы оказались предсказуемы!.. Дальнейшее всем известно: Прореха отверзлась, началось аристотелевское взаимопроникновение миров. Interferencia. Отсюда неслыханные случаи помешательства, одержимости и безумия в округе. Чуждая энергия, сводящая с ума людей и оживляющая покойников, потихоньку распространялась. Когда число необъяснимых и жутких случаев переросло все мыслимые пределы, ученый схоластик при Сен-Ваасте Бенедикт сообщил в Авиньон. Кардинал де Бофор назначил в Артуа чрезвычайный Трибунал. В итоге все мы сейчас находимся здесь... Танкред!
