Словно в ответ на этот выпад, с южного берега ударила баллиста. Длинное копье метнулось к людям, спокойно стоящим на холме, и было отброшено в сторону небрежным движением кисти Архимага.
— Видите ли, любезный герцог, — продолжал Сандор, — некромант, безусловно, силен. Скажу больше… ни я, ни мои ученики… даже собравши все силы воедино, не смогли бы призвать этих чудовищ. Даже одного. А ведь до сего наш противник не слишком стремился демонстрировать свое могущество — ну разве что в бою с армией Древлина. Да и там он не вышел за рамки темного искусства, а наше знание об этой стороне магии имеет немало пробелов. Здесь же он применяет против нас классическую магию, но не просто усиленную — скорее искаженную до неузнаваемости, и подпитываемую огромной силой. Откуда он берет ее, я не знаю…
Сандор лукавил. Он прекрасно понимал, с кем или, вернее, с чем столкнулась на берегу Свиязи имперская армия. Но сказать, что им противостоит в какой-то мере воплощение самого Торна? Много ли полководцев, офицеров и простых солдат захотят, защищая императора, человека, противостоять богу? Архимаг не готов был выяснять это.
— Я думаю… простите, герцог, и не воспримите это как намерение усомниться в ваших полководческих талантах… так вот, я думаю, что главный удар некромант нанесет с минуты на минуту. Все, что мы видим, — не более чем, как говорят военные, разведка боем. Обратите внимание, его потери велики, но полегли-то в основном зомби, которые и так для обученного солдата не представляют серьезной угрозы. Теперь же он попробует что-нибудь иное.
— Вы знаете, что именно?
— Я догадываюсь. И мне очень жаль, если мои догадки оправдаются. Помешать этому мы не сможем…
Магистр Берг поднял руки над головой, его голос, казалось, перекрывал лязг стали и шипение горящей плоти. Те, что стояли рядом с ним, попятились — не настолько, впрочем, чтобы выйти из-под защитного купола, границы которого очертил паж, специально для этого случая запасшийся торбой с толченым мелом. И сама Тея, и ее ближайшие сановники уже убедились, что здесь, под прикрытием невидимого глазу, но от этого не менее надежного полога они в безопасности — несколько огненных шаров, способных превратить в обугленную головешку воина в полных доспехах, отлетели от незримого щита назад, поразив тех, кто их послал.
С самого начала Берг не предполагал, что в этом бою ему придется применять что-либо столь банальное, как огненные мячи, удары ледяных зарядов или ветвистые цепи молний — все то, чем так любят щеголять недоросли-волшебники, едва достигшие статуса ученика. Что толку в этих игрушках, если они способны уложить всего лишь одного-двух противников, пусть эти развлечения останутся для новичков. Пора вступить в игру высшей магии.
Заклинание было произведением искусства, и Берг даже пожалел, что не услышит в свой адрес комплиментов. Увы, кто способен был оценить изощренность и мощь этой магии, находились по ту сторону реки. Он плел простое на первый взгляд заклятие, добавляя в него штрихи, рожденные в его уме под влиянием Чаши, вливая в привычные формулы новое значение и огромную силу.
Атака остановилась. Потянулись томительные секунды. Имперские стрелки, опрометчиво решив, что враг сломался, что наступление захлебнулось в крови, ликовали. Впрочем, это не мешало им продолжать стрельбу, щедро расходуя болты, непрерывно подносимые мальчишками-подавальщиками. Мятежная армия продолжала нести потери.
Увы, не только рядовые бойцы почувствовали воодушевление.
Задолго до начала битвы герцог Фирус приказал полку латной кавалерии перейти реку и укрыться в ближайшем лесу. В отличие от гвардейских полков, этому отряду не полагалось своего имени, но сами они любили называть себя «единорогами» — частично потому, что этот полумифический, давно уже канувший в небытие зверь был вышит на их зеленом знамени, а частично из-за доспехов, защищавших могучих, способных нести огромный вес боевых коней. Острый шип, торчащий из стальной маски, прикрывающей лоб каждого боевого жеребца, был сам по себе грозным оружием — и коней специально обучали им пользоваться. И теперь латная конница изнывала в ожидании схватки. Густой кустарник и плотные ряды деревьев надежно укрывали двухтысячный отряд всадников. В другое время, в другом месте и, что куда важнее, с другим противником неожиданный удар кавалерии сумел бы повернуть вспять течение боя, если бы имперцы дрогнули под натиском врага.
Полковник «единорогов», барон Герхард тер Гросс, тоже увидел, как замерли то ли в нерешительности, то ли повинуясь неслышимой с такого расстояния команде, полки Теи. Магическая дальнозорная труба не лгала — похоже, атакующие действительно не выдержали шквала стрел и огня, обрушившегося на их ряды.
— Атаковать? — с оттенком высокомерия обратился он к стоящему рядом человеку в скромном сером балахоне.
— Нет, мой господин, — покачал тот головой. — От маршала не поступало распоряжения.
— Чар меня подери! — ощерился полковник, со скрежетом наполовину вытаскивая тяжелый эспадон из ножен и смачно вгоняя его обратно. — Такой момент! Если мы сейчас ударим! Ну же, Франк, зови своих, спроси! Быстрее… они же вот-вот опомнятся!
Франк, аколит ордена Сердобольных, сокрушенно покачал головой и сосредоточился. На лбу его выступили капли пота, губы непрерывно шевелились, в тщетных попытках донести до другого мага, там, среди имперской армии, слова послания. Прошло совсем немного времени, и он снова открыл глаза.
— Прошу прощения, господин. Не могу… что-то мешает. Я не слышу даже Архимага, хотя, видит Торн, его я мог бы услышать и за сотню лиг. Слишком много магии разлито в воздухе, мы не могли предвидеть этого. Может быть, гонец?
— Нет… не успеть… — Барон с тоской бросил взгляд в сторону все так же неподвижно стоящих на месте полков герцогини Блед. Он оглянулся на своих бойцов, замерших за его спиной. Длинные тяжелые копья, толстые латы, могучие кони… Решившись, он привстал в стременах: — Наше время, парни! Вперед! За Империю!
Аколит тщетно пытался остановить барона. Видать, немало среди кавалеристов было тех, что уже измаялись стоять на месте и ждать, когда же их бросят в бой. Многие были только рады призыву своего полковника, а те, кто, может, и подумывал о том, что время для удара следует выбирать с большей тщательностью, поддались общему настрою. Две тысячи стальных забрал глухо клацнули, закрывая лица, оставляя лишь прорезь для обзора, слишком узкую, чтобы даже случайная стрела нашла дорогу к горящим боевой яростью глазам. Четыре тысячи шпор врезались в бока коней, и, чуть не сбив Франка с ног, тяжелая конница рванулась вперед. От топота копыт бронированных коней задрожала земля — ничуть не меньше, чем ранее, когда шли к воде каменные великаны.
— Чар их раздери! Что они делают! Идиоты! Их… — почти застонал герцог Фирус, глядя, как шеренга за шеренгой из леса вылетает тяжелая кавалерия. Он резко обернулся к многочисленным вестовым, ожидающим команды за его спиной: — Слушай приказ! Всем полкам готовиться к наступлению! Копейщики, вперед! Арбалетчикам этого берега не покидать!
Вестовые брызгами разлетелись в разные стороны.
