— К сожалению, сэр Алекс, я очень устала.
Но его улыбка не дрогнула.
— Последний, мадам Камбр. Самый последний.
Вспомните, ведь когда-то вы так симпатизировали мне, что даже в гости заглянули.
— Ах да, одолжить книгу.
— И только за этим? — загадочно обронил Мейтленд. — Мне всегда казалось, что настоящая причина была иной.
Амелия небрежно пожала плечами и протянула ему руку.
— Не понимаю, с чего вы это взяли, сэр Алекс.
— Неужели? — усмехнулся он, подавшись вперед, и Амелии почему-то стало неприятно. Чего он добивается? — Думаю, вам просто не хочется признать правду.
Но вас можно понять. Это все проделки Девила. Подходящее для него прозвище, не так ли? Зато он, похоже, пользуется неотразимым воздействием на прекрасный пол, что иногда крайне раздражает… мужчин.
Впервые за все время их знакомства этот обычно сдержанный, вежливый человек невольно выдал, какая злоба им владеет, и Амелия смутилась еще больше.
— Сэр Алекс, — упрекнула она, отнимая руку, — сегодня ваши манеры оставляют желать лучшего, и…
— Манеры? Бросьте, мадам, вы уже не наивная лондонская мисс и не можете не понимать, что вас вряд ли считают невинной жертвой! Всему городу известно, кто и где вас содержит! И не стоит так яростно сверкать глазами. Мне совершенно безразличны ваши эмоции, а кроме того, у меня несколько другие пристрастия.
Амелия вспомнила, что рассказывал о нем Деверелл, и, в свою очередь, холодно отпарировала:
— В таком случае не воображайте, будто мне интересны ваши пристрастия, сэр Алекс. Здесь не время и не место для подобных разговоров, и, признаюсь, я больше не желаю слышать ничего подобного.
— Вот как? А если я скажу, что ваш любовник — жестокий убийца и вам следует знать, на что он способен? — выпалил сэр Алекс с такой ненавистью, что у девушки мороз прошел по коже.
— Повторяю: я не хочу ничего слышать…
— Естественно. Чего еще и ожидать. Но все это правда. Расспросите как-нибудь о Роджере Уикеме, — прошипел Мейтленд, ласково касаясь ее щеки. «Уж лучше бы ударил!» — Он не сможет отрицать, что убил его, так же наверняка, как если бы сам спустил курок. Напрасно загубленная жизнь человека, обещавшего так много… Но вы побледнели, мадам. Неужели он посмеет причинить зло и вам?
В этот момент Амелия увидела, как Деверелл выходит из зала вместе с виконтом. Негодяй! Бросил ее на растерзание Мейтленду! Похоже, он уже забыл, с кем приехал сюда, а ведь как настаивал… О, она сейчас взорвется! А сэр Алекс, похоже, поставил своей целью запугать ее, несет какой-то вздор! Она сама слышала, что сэр Уикем застрелился в библиотеке после ужасного скандала, разразившегося еще до ее приезда в Лондон!
— Прошу извинить, сэр Алекс, — сухо перебила она и, делая вид, что не обращает внимания на его протянутую руку, проплыла мимо. Становилось поздно, и головная боль усилилась, а Деверелла нигде не было видно.
Он пропал вместе с лордом Стэнфиллом, и Амелия неожиданно решила уехать одна. Пожаловавшись Мариньи на мигрень, она попросила нанять ей экипаж.
— Видите ли, я не хочу беспокоить месье д'Авриля, это всего лишь легкое недомогание…
Расстроенный Мариньи настоял на том, чтобы отвезти ее домой в своем экипаже, и, лично усадив Амелию, приказал подложить ей под ноги нагретые кирпичи.
— Надеюсь, вы быстро поправитесь, мадам, — улыбнулся он на прощание.
Амелия грустно вздохнула. Разве можно выздороветь, если болезнь неизлечима?
Сидя в карете, уносившей ее по улицам города, она тихо плакала о том, что судьба то и дело наносит ей удар за ударом.
Тилли помогла ей раздеться, что-то жизнерадостно щебеча. Постоянная болтовня хоть и раздражала, но помогала отвлечься, а кроме того, горничная принесла ей горячего шоколада и уложила в постель.
— Не годится ездить одной по ночам, мадам, — пожурила хорошенькая мулатка. — Месье Мариньи был так добр, что помог вам, верно?
— Разумеется. Можешь идти, Тилли. Я хочу спать.
В последний раз оглядев комнату и пожалев, что в постели нет грелки, Тилли все же нашла время приложить к ее ступням нагретый кирпич, завернутый во фланель, и потушила лампу. Теперь на пол падал единственный луч от свечи в коридоре.
« Далеко за полночь Амелия услышала шаги Деверелла и стук входной двери. Он остановился в дверном проеме, и Амелия затаила дыхание, притворяясь спящей.
Неужели сэр Алекс прав и он действительно убийца? Она хорошо знает, на что способен Деверелл. Но убийство?
Нет, конечно, нет. Все могут подтвердить, что лорд Уикем покончил с собой, а бабушка с негодованием опровергала иные версии. Но все же временами Амелия гадала, так ли все было на самом деле.
— Как ты себя чувствуешь, любимая? Голова прошла? — медовым голосом осведомился он, и Амелия поняла, что ей наконец-то удалось рассердить его.
— Нет, мне хуже, — с горечью сообщила она. — Пожалуйста… к утру, может быть, станет легче.
— Не сомневаюсь!
Он шагнул к кровати и навис над Амелией.
— Черт побери, почему ты не сочла нужным сказать, что уезжаешь?
— Ты был занят, — пробормотала она, стараясь не смотреть на него, не поддаться чарам его близости А вдруг он выплеснет свой гнев на нее? — Месье Мариньи был так любезен, что предоставил мне свою карету.
— Это я успел узнать, после того как битый час разыскивал тебя! Мне уже мнилось, что тебя похитили!
Амелия перевернулась на спину, пытаясь разглядеть его в полумраке.
— Похитили? Но кому я нужна? Кто пойдет на такое и почему?
— Кто? Любой мужчина, у которого в жилах течет горячая кровь, любовь моя, — коротко усмехнулся он. — Или в самом деле понятия не имеешь, как выглядела сегодня? Будь ты проклята! Думаешь, я не видел тебя с Мейтлендом? И не помню, как ты рвалась за него замуж?
Амелия лишилась дара речи. Впервые за яростными несправедливыми обличениями, за хриплыми проклятиями она увидела куда больше, чем хотел признать Холт.
И протянула руку, робко, нерешительно, боясь, что он не допустит ее прикосновения или сделает вид, что ничего не замечает. Мышцы под ее пальцами казались туго скрученными узлами, и она вновь подивилась заключенной в них мощи, способной на жестокость и нежность, ласки и наказание. Этот человек может одним ударом убить врага и потратить часы на то, чтобы терпеливо приводить в этот мир одного цинка за другим. Она мигом забыла о своем гневе, желании уколоть и вместо этого тихо спросила:
— Ты тревожился за меня?
— Если тебе нравится слышать это, да, тревожился, черт побери! Именно этого ты добивалась?
