Примерно к полудню моя река стала гораздо шире и спокойнее, да и местность заметно изменилась. Стало больше леса, исчезли выпиравшие из земли валуны. Потом, к моему огорчению, река вообще разделилась на несколько рукавов, я с явным опозданием понял, что забрел куда-то не туда. С сожалением подумал о том, что надо было взобраться на дерево на каком-нибудь бугре и оттуда осмотреться. Можно и здесь, но оттуда я бы точно увидел гораздо больше. И почему умные мысли всегда запаздывают?
На дерево я все-таки взобрался. Рискуя сломать себе шею, влез на самую вершину и лишь < оттуда смог разглядеть на фоне далекой дымки какие-то призрачные строения. Город? Похоже. « А может, просто какие-то горы. Отсюда не разобрать, надо подойти ближе. Заметив направление, я слез с дерева.
Сначала дорога была вполне терпимой, я шел часа три, делая редкие передышки да изредка срывая какие-то ягоды. Попробовал их с опаской,
но потом плюнул на все страхи и обирал каждый встретившийся кустик. Впрочем, водянистые ягоды совершенно не утоляли голода и лишь дразнили мой аппетит.
Я понял, что забрался в болото, когда земля под ногами начала чавкать. Остановился, не зная, куда идти, потом снова влез на ближайшее высокое дерево, огляделся.
Это и в самом деле был город, теперь я в этом не сомневался. До него оставалось не больше десяти километров, однако я тщетно высматривал подходящую дорогу — кругом, куда ни глянь, простирался лес с частыми проплешинами болот.
Пришлось рискнуть. Определив направление, я немного отдохнул и снова отправился в путь. Довольно долго мне удавалось лавировать меж топей, ориентируясь по островкам деревьев, но вскоре я понял, что дальше дороги нет. Ноги вязли в болоте, я едва не потерял свои чудо-башмаки.
И куда теперь? Стоя на небольшом островке, я задумчиво огляделся. До города рукой подать, километров пять, не больше. Идти через болото? Рискованно, но что делать? Возвращаться назад и искать другой путь не было ни сил, ни желания. К тому же я помнил о помощи Богов — и, говоря откровенно, очень на нее рассчитывал.
Я знал, что потеряю обувь при первых же шагах по болоту, поэтому снял свои обмотки, связал их и повесил на шею. Еще раз оценил направление — и с осознанием того, что делаю величайшую глупость, шагнул в чавкнувшую под ногами жижу.
Минут сорок мне с горем пополам удавалось пробиваться вперед, хотя порой я проваливался почти до пояса — в такие минуты в сознание закрадывался холодок ужаса. Но каждый раз мне удавалось нащупать опору, и я, мысленно поблагодарив Бога за помощь, выбирался с опасного участка. Я даже подыскал подходящий шест — двухметровый
ствол от погибшего деревца — и теперь чувствовал себя гораздо увереннее, к тому же местность стала улучшаться, среди гнилого сухостоя появились даже отдельные живые деревья, что было очень хорошим знаком. Именно эта уверенность меня и сгубила: вместо того чтобы обойти очередную подозрительную проплешину в колышущемся травянистом ковре, я пошел прямо. Тут же провалился по пояс, торопливо шагнул дальше, стремясь нащупать опору, — и лишь тогда понял, что сделал глупость. Попытался вернуться — и не смог, лишь завяз еще глубже. Положил шест поперек, оперся на него, попытался выбраться — гнилой ствол хрустнул и переломился пополам, я разом увяз по грудь. И с ужасом понял, что и в самом деле тону.
Наверное, так уж устроен человек: он до последнего момента отказывается верить в то, что его земной путь подошел к концу. Я тоже не верил, не хотел верить, я все еще пытался выбраться, но каждое мое движение лишь ухудшало ситуацию. Игра шла только в одни ворота: если я не шевелился, то погружался медленно, если трепыхался, то тонул гораздо быстрее. В каких-то трех метрах от меня росло чахлое деревце, оно обещало спасение — но дотянуться до него у меня не было никакой возможности. И понесло же меня именно сюда...
Распластав руки по поверхности трясины, я смотрел по сторонам, стараясь найти способ выбраться. Искал его — и не находил. Не было такого способа — осознав это, я понял и всю бесперспективность своего положения. Я попался...
— Скверное положение, молодой человек. Очень скверное... — раздавшийся совсем рядом знакомый голос заставил меня вскинуть голову.
— Кот! — заорал я, чувствуя, что болотная жижа уже касается моего подбородка. — Помоги мне!
Это и в самом деле был Кот. Он сидел чуть в стороне на стволе поваленного дерева, его желтые глаза смотрели на меня с явной укоризной.
— Люди — очень странные существа, — сказал Кот и демонстративно зевнул. — Хоть бы поздоровался сначала.
— Я тону! Неужели ты не видишь?!
— Почему же, очень даже хорошо вижу. Рад бы помочь, но как? — Кот пожал плечами, в другое время это чисто человеческое действие меня бы восхитило. — И ведь всегда так: если есть в округе одно-единственное болото, то человек в него обязательно попадет. Хлебом вас не корми, дай по болотам пошляться-.
Я не ответил, потому что вода уже коснулась моих губ, и лишь смотрел на Кота. Ну сделай же что-нибудь, шкура рыжая, сделай!
— Прямо беда с вами, — вздохнул Кот, потом примерился и перескочил на соседнее дерево, его когти впились в ствол.
Еще раз оглядевшись, он прыгнул снова, на росшее чуть правее меня деревце — именно до него я безуспешно пытался добраться. Медленно полез вверх, деревце качнулось. Осторожно перебирая лапами, Кот лез все выше, заставив деревце согнуться. Его вершина теперь качалась всего в паре метров надо мной, но и это было все еще слишком далеко.
Видно, это понимал и Кот.
— Обязательно вымажусь, — бормотал он, медленно ползя вперед. Тонкий стволик под его лапами ходил ходуном. — Вывожусь в грязи, как последний фарках... Я же не лурвик какой-нибудь, не привык я к таким трюкам... И зачем я вообще здесь оказался?
Вершина дерева была совсем рядом — чувствуя, что захлебываюсь, я изо всех сил рванулся вверх и ухватился за жидкую крону. Деревце дернулось, Кот не удержался и полетел вниз. Но не упал — уцепившись когтями, повис под деревцем, его рыжий хвост почти касался воды.
— Ну вот, — сказал Кот, впившись когтями в дерево. — Я же говорил... Знал ведь, что так получится... Да не тяни ты его так!
— Как же не тянуть, когда я тону? — возразил я, судорожно цепляясь за дерево.
— Не знаю, — отозвался Кот. — Подожди, пока я слезу... — Он попытался развернуться, у него ничего не получилось. — Вымажусь. Обязательно вымажусь.
— А ты исчезни, — предложил я, — и все дела...
— Легко сказать — «исчезни», — передразнил меня Кот. — Я не могу исчезать по желанию.
— Как же ты тогда исчезаешь? — Я невольно удивился тому, что еще мог задавать вопросы, — положение к этому совсем не располагало.
— Не знаю. Приходит время — и исчезаю.
— А здесь как появился?
