— Разбуди Т'Зшала, — настойчиво прошептал стоящий рядом человек.
Я подошел к спящему и положил руку на его плечо.
— Вставай, Т'Зшал, — потряс я его. — Лелты ушли. Т'Зшал открыл глаза и сел. Плеснув на лицо немного пресной воды из бурдюка, он умылся. Затем сделал несколько глотков, потянулся и встал. Т'Зшал осмотрел воду возле плота и снял с себя рубашку и сапоги.
Все было спокойно.
Т'Зшал стоял на палубе босой, с голой грудью, на нем была лишь каффия и агал. Из-за кушака торчал кинжал. Он попробовал пальцем острие копья. Лезвие удерживалось на древке при помощи четырех скоб. Он вытащил из кушака кусок сырой кожи и обмотал им место крепления лезвия к древку. Затем Т'Зшал полил кожу пресной водой из бурдюка. После этого он положил копье на стоящие посреди плота корыта.
Вокруг царил полный штиль.
Все молчали.
Первым его увидел Т'Зшал. Мы разглядели чудовище только после того, как оно дало о себе знать. Старик мелькнул на расстоянии сорока футов от плота и исчез.
Т'Зшал двумя руками стиснул копье и опустил острие вниз.
— Всем отойти от краев палубы, — скомандовал он.
Мы немедленно выполнили приказ.
Меня переполняло возбуждение. Я больше не думал о природе истины и возможности ее достижения. Достаточно знать, что она есть. Не стоит всю жизнь, упираться лбом в стену, которую нельзя пробить. Надо уметь вовремя от нее отойти. Надо уметь смеяться, плакать, надо уметь оставаться человеком. Человек может думать, он должен действовать. Он делает свой выбор и совершает поступки в лабиринте неразгаданных тайн равнодушной к нему природы. Мудрость учит, что нет смысла сажать древо познания на почву, где оно никогда не станет плодоносить. Питаясь иллюзиями, человек может умереть с голоду. Есть истины и реалии, доступные человеку. Они касаются его животной природы. Для их осознания ему требуется не только мозг, ему нужны еще руки, глаза и кровь. Но человек упорно прислушивается к обращенным не к нему голосам. Его же собственное место остается невостребованным. За ним остается право выбора: занять это место или нет. Все остальное — непроглядная тьма и ночь. Среди камней и пустоты он может сложить свою мелодию. Он будет петь сам для себя, оправдывая существование и себя, и своей песни. Кому, кроме него, это нужно? Чему еще он должен соответствовать? Человек рожден охотником. Нельзя, чтобы он забыл вкус мяса.
Старик вынырнул из воды в ярде от плота. Огромное тело взлетело на высоту десяти футов, на мгновение застыло, и Т'Зшал с криком радости всадил в него копье. Чудовище разинуло пасть, усеянную острыми зубами, похожими на изогнутые крючья, растопырило гигантские плавники и рухнуло в воду. Спустя несколько секунд на поверхности показался спинной плавник акулы. Разъяренный монстр закружил около плота.
— Привет, Старик! — крикнул Т'Зшал, потрясая окровавленным копьем.
В тусклом свете ламп стекающая по лезвию кровь казалась густой и черной.
Старик замер недалеко от плота. Казалось, он наблюдает за нами.
— Он злится, — прошептал кто-то.
— Ты его разозлил, Т'Зшал, — заметил другой.
Сердце мое бешено колотилось. Честно говоря, я не думал о погибших в зубах акулы товарищах, я думал о звере, о противнике, об охоте. И очень боялся, что чудовище уклонится от схватки.
Но это нам не грозило, поскольку мы имели дело со Стариком.
— Эй, Старик! — позвал Т'Зшал, — вот мы и встретились!
Я удивился, что он так сказал.
— Защищайте лампы, — негромко приказал Т'Зшал. — Закрывайте их от воды, когда поднимутся волны.
Если лампы погаснут до того, как мы успеем зажечь от них факелы, шансов вернуться в доки у нас не останется.
Я заметил, как забурлила вода возле хвоста Старика. Затем монстр исчез под водой.
— Держитесь за корыта! — приказал Т'Зшал.
Мы почувствовали, как качнулся плот на поднятой Стариком волне, затем последовал удар, и плот накренился под углом в сорок пять градусов. Люди скользили и падали, но ни один не сорвался в воду. Четыре раза Старик пытался перевернуть плот. Прежде чем выйти из доков, мы засыпали соляные ванны солью. Это и не позволило ему перевернуть судно. Даже лампы на колышках не погасли. Старик описал еще несколько кругов, после чего отплыл футов на шестьдесят и высунулся из воды, словно разглядывая наш плот.
Затем он пропал более чем на четверть ана.
Появился он совершенно неожиданно с противоположной стороны, футах в десяти от плота. Чудовище выскочило из воды и плюхнулось обратно, обрушив на нас ураганные волны.
— Закрывайте факелы! — кричал Т'Зшал. — Защищайте лампы!
Одна из ламп все же погасла. Люди закрывали факелы телами. Старик снова исчез.
— Может, совсем ушел? — предположил кто-то.
— Как же, — отозвался Т'Зшал, и все рассмеялись.
— А-а-а-ай! — дико закричал человек.
Старик взметнулся над водой рядом с бортиком, развернулся и махнул над палубой хвостом, словно гигантской косой. Нога человека попала между хвостом и соляным корытом и с хрустом сломалась, колено причудливым образом вывернулось в противоположную сторону. Но, как оказалось, целился Старик не в человека. Под страшным ударом, как щепка, переломился кол, на котором крепилась лампа, горящее масло брызнуло во все стороны, ярко осветив место битвы.
— Перенести лампы на середину плота! — скомандовал Т'Зшал. — Занять места внутри рамы для корыт!
Капли масла с шипением догорали вокруг суденышка.
Я посмотрел на человека со сломанной ногой. Он приник к корыту с солью. Соль испачкала его щеки, руки и грудь. Он не издавал ни звука.
— Проворнее надо быть, — проворчал Т'Зшал.
Старик сделал вокруг плота еще четыре круга, время от времени останавливаясь и наблюдая за нами.
— Если мы тебе нужны, иди сюда! — крикнул Т'Зшал. — Иди, малыш. Иди к Т'Зшалу. Я тебя давно жду.
Рядом с хвостом снова забурлила вода.
— Осторожнее, — сказал я Т'Зшалу.
— Он идет! — крикнул кто-то.
Массивное тело устремилось вперед, поднимая огромные волны.
Перед самым бортиком чудовище выпрыгнуло из воды и всей массой обрушилось на плот. Т'Зшал устремился вперед и в падении воткнул копье в тушу акулы, распоров ей бок почти на ярд. Зубы монстра сомкнулись на бедре Т'Зшала и вырвали кусок грубой ткани из штанов. Сам же Т'Зшал изловчился и еще раз воткнул копье в извивающийся хвост гигантской рыбины.
— Зажгите факелы. Держите их высоко! — скомандовал он, снова вскидывая копье. На левой ноге Т'Зшала, там, где сомкнулись зубы чудовища, виднелся белесый рваный шрам, кольцом охватывающий ногу.
