– Но… – пыталась протестовать шокированная Сильвия.
– Я солгал, – бросил Том, не глядя на нее. Этьен был искренно возмущен.
– Успокойся, Шонесси. Тебе нечего доказывать. Она не любит тебя. Она только что сама сказала об этом. И мне не хочется тратить пулю на ублюдка.
Том кивал, словно ему было очень интересно все, что говорит Этьен.
– Но вы отняли у меня все, что я имел. Сильвия сказала всем, что она не любит меня. Мне больше нечего терять. Не так ли, Этьен? К чему мне волноваться, останусь я жив или умру? – Голос Тома звучал ровно. Он разговаривал с Этьеном так, словно они затеяли всего лишь праздную философскую беседу за бокалами бренди.
– Большее удовольствие для меня – возможность просто добраться до тебя, нежели убить, – ответил на это Этьен. – И потом, ты не имеешь никаких прав на Сильвию. И никогда не имел.
Том нахмурился:
– Ясно. Значит, сейчас, когда ты почти разорил меня… Сильвия полюбит тебя? – Он произнес это так, словно был искренне удивлен подобной логикой. – Становится ясным одно: ты предпринял неимоверные усилия, чтобы навредить мне. И все потому, что не знал, любит ли тебя Сильвия. И сейчас ты в этом не уверен, несмотря на ее слова.
Том с удовлетворением наблюдал, как кровь отливает от лица Этьена и он бледнеет от ярости.
– Ты слышал, что сказала Сильвия? Она не хочет тебя, Шонесси.
– Я слышал ее. – Том загадочно улыбнулся. Этьен тяжело вздохнул:
– Очень хорошо. Поскольку ты так жаждешь быть убитым, я застрелю тебя на заре.
– Чудесно. Как я уже сказал, мои секунданты согласуют с вами условия дуэли.
Том повернулся и, не глядя ни на кого, покинул зал, на стенах которого резвились боги и нимфы. Он уходил, не обращая внимания на ахи, бормотание и шепот тех, кто стал свидетелями словесной дуэли двух мужчин. Сопровождаемый любопытными взглядами, Том прошел мимо Сильвии, не взглянув на нее.
– Ты на самом деле намерен стреляться? – Генерал, как это бывало не раз, лишь наблюдал за Томом, когда тот вынимал из стола бархатный футляр с пистолетами. Будучи практичным человеком, он не закурил сигару. Слишком мало времени, чтобы насладиться ею как следует. До зари оставался всего лишь час.
«Возможно, вижу его в последний раз», – думал Том, рассматривая свой пистолет. – Да.
– Ты собираешься убить его?
– Собираюсь… – Том словно взвешивал пистолет, положив его на ладонь, – прицелиться как можно лучше. Если дойдет до этого.
И в этой комнате снова воцарилась тишина, столь любимая друзьями. Кит Уайтлоу, виконт Грэнтем, где-то обсуждал условия поединка с Белстоу, изъявившим желание стать вторым секундантом Тома. Это была сущая формальность, поскольку, как обычно, дуэль должна состояться на опушке леса Сент-Джоунз на заре, едва забрезжит рассвет.
– А твой сын?
– Он будет знать, что его отец не был трусом. Если кто-то вспомнит обо мне и расскажет ему об этом. Полагаю, это будешь ты.
Генерал пожал плечами:
– Разумеется.
Том поднял на Генерала глаза.
– Не хочешь ли ты напомнить мне о том, что однажды сказал: она принесет беду?
Генерал покачал головой:
– Возможно, она этого стоит. – И добавил: – Послушай, ты сказал: «Если дойдет до этого». Не означает ли это, что у тебя есть какой-то план?
– А разве я могу не иметь плана? – ухмыльнулся Том.
Кит отправил Сюзанну и Сильвию в свой дом на Гросвенор-сквер, чтобы заняться чисто мужским делом – исполнить роль секунданта на дуэли.
Сестры сидели в удобной гостиной за чаем, слегка отдававшим ароматом виски. Сюзанна время от времени осторожно поглаживала руку Сильвии.
Сильвия до сих пор не заметила, что одета в костюм феи. Ее мысли витали далеко от этого дома.
– Я помню это. – Сюзанна говорила негромко, словно опасаясь слишком потревожить Сильвию воспоминаниями. – Помню ту давнюю темную ночь. Именно ты держалась своей ручонкой за мою руку.
– Ты плакала, – чуть слышно ответила Сильвия. – Я тоже это помню.
Сейчас Сильвия подумала, что с того времени больше не плакала. Она не плакала и сейчас. Она не могла. Она словно заледенела. Ей казалось, что она вся – изо льда и выдыхает тоже лед. Возможно, сердце билось, но Сильвия почти не чувствовала его ударов.
– Знаешь, я так рада, что могу сейчас держать твою руку. Сильвия ничего не ответила.
– Раньше я совсем не представляла, как это замечательно – иметь сестру, – добавила Сюзанна.
Сильвия слабо улыбнулась:
– Если вспомнить историю нашей матери, мы на это обречены.
– Мужчины на дуэлях иногда сознательно промахиваются. Кит, когда ему было семнадцать, стрелялся со своим лучшим другом из-за женщины и нарочно промахнулся. – Этой историей Сюзанна попыталась хотя бы немного успокоить Сильвию.
– Этьен не промахнется, – глухо произнесла Сильвия. – Он даже не станет пытаться это сделать. Его темперамент… А Том… – Ее голос срывался. – Том тоже не станет.
Сюзанна помолчала и немного задумчиво, словно для себя, сказала:
– Мистер Шонесси очень красив…
Сильвия слегка сжала руку Сюзанны.
– Мне жаль, Сюзанна.
– Ты только что назвала его Томом, – мягко проговорила Сюзанна. И лед внутри Сильвии начал таять.
Безопасность, определенность. Это было то, о чем она так страстно мечтала всю жизнь. Это обещал ей Этьен: будущее, кажущееся бесконечно удобным, будущее за пределами полусвета.
Так почему же, стоит вспомнить обещания Этьена, становится душно? Почему эта мысль пугает? «Ты убегала от него, когда приехала в Англию?» – спросил как-то Том. И Сильвия поняла, что Том говорил об Этьене.
Этьен заявил, что любит ее, но ей вспомнились слова Тома: «Так, значит, сейчас, когда ты разорил меня… Сильвия будет любить тебя?»
Да, она знала, что Этьен любит ее. Но сегодня она поняла, что он не просто любит – он заявляет на нее свои права.
Сильвия вспомнила, как Сюзанна говорила о Ките: он необходим как воздух. Как то, в чем человек всегда испытывает потребность. Для Сильвии, оказалось, Этьен не был таким жизненно важным источником существования.
Сильвия подумала о Шонесси. Том мог получать удовольствие от риска. Этот мужчина своими руками и ртом дал ей возможность получать греховные наслаждения, но при этом прочно поселил в ней ощущение полной безопасности.
Том не так много успел для нее сделать. У него не было безграничных возможностей. Однако неотъемлемые составляющие его натуры – сила, уверенность и…
Это определение крайне удивило бы Тома: и доброта.
Том Шонесси был самым лучшим мужчиной, которого Сильвия когда-либо знала.
