Но сейчас нужно было думать об Элизе. Прежде чем она успела отвернуться, Майкл схватил ее за руки.
— Я знаю, что вам пришлось перенести в лапах похитителей, Элиза, но для меня это ничего не значит. Я по-прежнему настаиваю на своем предложении.
Она моргнула и долго смотрела на него, не говоря ни слова, явно ошеломленная. Она ожидала, что он воспримет ее слова с облегчением, радуясь, что ему не придется тягостно подбирать выражения, сообщая ей об их разрыве. Но если бы он так поступил, что было бы с нею? Расторжение помолвки только подтвердило бы то, что все уже и так подозревали.
— Элиза, все это не имеет для меня никакого значения, — повторил Майкл. — Небо ответило на мои мольбы — вы вернулись целая и невредимая. У нас нет причин менять наши планы.
— Но… вы не понимаете, — прошептала она, отводя глаза, и румянец на ее щеках стал еще гуще.
— Я понимаю, — сказал Майкл как можно мягче. — Вам ничего не нужно говорить. Что бы ни случилось… Что бы этот ублюдок…
— Не называйте его так!
Элиза вырвала руки и резко отвернулась. Наступило молчание. Майкл смотрел на шелковистый поток ее темных волос, на желтую ленту, удерживающую эти пышные волны. Она сильно изменилась, думал он. Это уже не та красивая робкая девушка, которая, по его мнению, была ему такой хорошей парой. Она стала сильнее, у нее появилась собственная воля. И она как будто защищает этого монстра, обесчестившего ее! Но как она может?!
— Что вы хотите сказать?
Элиза стояла неподвижно, опустив голову.
— Почему вас заботит, как я его называю?
Она неохотно подняла на него глаза, и он снова отметил происшедшую в ней перемену. В ее прекрасных серых глазах не было стыда или боли. Майкл с удивлением увидел в них твердость, даже вызов.
— Киприан Дэйр действительно незаконный сын моего дяди. Но я не хочу, чтобы его поносили за это в моем присутствии.
— Что? Незаконный сын вашего дяди?
Элиза расправила плечи:
— Именно, хотя мой дядя наверняка предпочел бы, чтобы это осталось тайной.
Майкл нахмурился, захваченный врасплох столь неожиданным и поразительным открытием. Юный Обри Хэбертон похищен внебрачным сыном своего отца, своим собственным сводным братом. Потом ему в голову пришла новая мысль.
— Значит, этот человек — ваш кузен, хотя и не по крови. Его отец намерен признать его? Если намерен, это может спасти вашу репутацию. Мы сможем пожениться, как собирались.
Элиза не ответила, но в выражении ее лица, во всей неподвижно застывшей фигуре Майкл прочел несогласие. Она… не хотела выходить за него замуж? Но почему?
— Должна ли я высказаться откровенно? — наконец спросила Элиза, воинственно вздергивая подбородок.
— Полагаю, должны, — заявил Майкл и по тому, как метнулся в сторону ее взгляд, понял, что она ожидала другого. Она рассчитывала, что он поступит как джентльмен и вернет ей ее слово без всяких дальнейших объяснений. Но Майкл вовсе не намерен был так поступать. Он восхищался ею прежде — ее тихой прелестью, скромными манерами. Они так подходили друг другу по своему темпераменту, положению в обществе, по своему состоянию, наконец.
Она была взволнована и даже угнетена чем-то, что, впрочем, не вызывало удивления, учитывая все происшедшее. Но это все пройдет и забудется.
— Так как же, Элиза? Я жду ваших объяснений.
С приглушенным досадливым восклицанием Элиза тряхнула головой. Ну почему он такой бестолковый? Неужели ему так хочется знать все мучительные подробности?
— Я просто… не могу. Вот и все.
— Он вас изнасиловал?
Элизу покоробило это слово, но она чувствовала себя виноватой: Майкл имел право сердиться на нее.
— Нет, — пробормотала она и, отвернувшись, принялась ощипывать листья папоротника в ближайшей «кадке.
— Нет? — В его голосе послышалось огромное облегчение — и растерянность. — Так в чем же… в чем же тогда дело?
Ей не хотелось говорить ему, но внезапно она подумала, что поступает нечестно. Собрав все свое мужество, Элиза взглянула Майклу в лицо. Он был красив. Невероятно красив. И благороден. Она должна была быть благодарна ему за то, что он по-прежнему готов взять ее в жены. Но не могла.
— Он… не изнасиловал меня. Но тем не менее я… уже не девственница.
Какое-то мгновение Майкл как будто силился понять смысл ее слов. Потом, побледнев, отшатнулся, и Элиза увидела, что он все понял. Так они и стояли, неотрывно глядя друг на друга в тусклом свете зимнего утра, просачивающемся сквозь стеклянные двери и высокие окна, пока Элиза наконец не отвела глаза. Теперь он знает, что она собой представляет.
Однако следующие же слова Майкла показали ей, что она ошибалась.
— Он вас обольстил!
— Он не может отвечать за все один…
— О, еще как может! И он ответит, потому что я убью этого ублюдка!
Элиза вздрогнула:
— Я же просила не называть его так.
— Почему? — настойчиво спросил Майкл. — Что вам за дело, как я его называю? В конце концов, так оно и есть. Он — ублюдок, который хочет погубить собственную семью.
— Это несправедливо! — крикнула Элиза, горя желанием защитить Киприана от нападок своего бывшего жениха. — Кто знает, как вы или я повели бы себя в подобных обстоятельствах!
— Я никогда не стал бы похищать собственного брата и насиловать собственную кузину!
— Он меня не насиловал! — закричала Элиза, к глазам ее подступили злые слезы. — Не насиловал! Я сама этого хотела. Я хотела его! — Она опустила голову, чтобы не видеть потрясенного лица Майкла, и прошептала: — Помоги мне боже, я люблю его…
Киприан Дэйр привычно наблюдал за погрузкой «Хамелеона». Бочонки с водой. Солонина. Вино и ром. «Хамелеон» должен был идти налегке, с трюмом, заполненным главным образом балластом, потому что Киприан собирался принять на борт во Франции, близ Руана, большую партию контрабандного товара для доставки одному из своих партнеров в Литлхэмптон. Но настоящая причина, по которой он покидал свою крепость на Олдерни, заключалась в том, что он не мог и далее оставаться один в тех стенах, где все напоминало об Элизе.
Хэбертон, без сомнения, не заставит себя долго ждать. От Элизы и Оливера он скоро узнает, где его сын, а Киприан не намерен дать этому человеку так легко сорваться с крючка. Впрочем, игра в кошки-мышки с ублюдком отцом уже не доставляла ему никакого удовольствия. Обри наслаждался всем происходящим и радовался жизни, а Элиза ушла.
Киприан бросил проверять окуляр секстанта и бессмысленно уставился в пустоту. Сейчас она, должно быть, уже вернулась в лоно семьи и встретилась с женихом. Как-то он отнесся ко всей этой ситуации? Действительно ли этот ее Майкл такой уж напыщенный осел? Отказался он от нее или принял с распростертыми объятиями?
