Летучие твари окружили их в считаные секунды. С визгом и шипением они носились вокруг дракона. Из раскрытых черных пастей капал зеленоватый яд. Эта стая оказалась очень голодна, очевидно, после долгого перелёта. Квинн с холодным спокойствием шепотом прочла заклинание и направила палец в сторону одной из тварей. Та выгнулась и завопила от боли, хотя из пальца ведьмы не вылетело ничего: ни молнии, ни огненного шара. Однако сафита это не остановило. Он накинулся с ещё большей яростью.
Илот взревел, выпуская струю огня. Алый пылающий шлейф разрезал ночное небо. Трое врагов издали полный ужаса предсмертный вопль, после чего от них осталась лишь горстка пепла, которую сразу развеял ветер. Остальные твари зашипели и шарахнулись в сторону. Но уже в следующее мгновение один из сафитов стремительно рванулся вперед, разинув жуткую пасть, и мертвой хваткой вцепился в горло дракона. Илот захрипел. Это послужило сигналом для остальных. Сафиты бросились в жестокую атаку.
Трое или четверо вгрызались в правое крыло, еще трое повисли на левом. Один вцепился в волосы Квинн, которые сейчас же зашипели, растворяясь от действия ядовитой слюны. Ведьма выхватила спрятанный за голенищем нож и, не глядя, резанула шею врага. Тварь взвизгула, изогнулась, но не отпустила. Тогда Квинн стала отчаянно колоть ножом тело и голову сафита, пытаясь освободиться от него.
Наконец, спустя две или три секунды, которые показались женщине вечностью, мощные челюсти разжались, и враг беззвучно свалился в снег. Девственно-белая земля под мертвым сафитом сейчас же окрасилась в ало-зеленоватый цвет. Но сразу подоспели другие. Уже три твари кружили над ведьмой, то и дело резко пикируя и нанося когтями и зубами не смертельные, но очень болезненные раны.
Квинн неистово рубила, колола, резала, с каждым мгновением теряя все больше сил. В отличие от Илота она ощущала и боль, и усталость. Правда, и дракон, похоже, изрядно утомился. Ведьма почувствовала, что его движения стали слишком резкими, неуверенными, словно Древнего тяжело ранили.
— Илот! — закричала женщина. — Что с тобой?!
— Как будто не видишь! — рявкнул дракон, да так что содрогнулся окрестный лес.
Квинн посмотрела направо и вскрикнула от ужаса. От правого крыла Илота остались лишь оголенные кости с кусками безжизненно свисающего мяса. Как дракону до сих пор удавалось держаться на одном крыле, ведьма не понимала.
— Колдуй! — закричала она, взмахнув кинжалом. — Колдуй, Хаос тебя забери!
— Не могу! — орал Илот. — Я Марилане слово дал!
— У, проклятье! — взвыла Квинн. — Они же нас сожрут, ей-Силы!
Покоритель Небес затравленно огляделся. Боли он не чувствовал, но удерживаться в воздухе с каждой минутой становилось все труднее. Илот понимал, что пройдет совсем немного времени, и сафиты съедят и второе крыло. А тогда он и эшендорская ведьма просто рухнут вниз, где станут легкой добычей для монкартовых тварей. Сафиты объедят их так, что останутся лишь почерневшие от яда скелеты. Конечно, потом вступит в свои права способность к регенерации. Но сколько времени уйдет впустую, пока дракон и женщина обретут новую телесную оболочку!
Надо колдовать. Иного выхода нет. Тогда, над морем Аскирсия, пытаясь удержать падавшую Тоню, Илот использовал малое волшебство, которое Марилана если даже и засекла, то не слишком обратила на это внимание. Но на сей раз дракон понимал, что колдовать придется по-крупному. Это уже не останется не замеченным ни Мариланой. ни Монкартом. Может, даже Борис в Алироне что-то почувствует.
Ну и к Хаосу! Надо спасать положение. Сафитов слишком много. Им не вырваться без помощи магии. Придется вторично за этот год нарушить запрет.
— Hat eterniko roten!
Это был язык Древних, колдовской язык, на котором даже сама Марилана побаивалась говорить: такой магической силой обладали обычные слова, произнесенные на нём. Этот язык использовали колдуны Эстарики, непонятно откуда узнавшие истинное значение некоторых слов. Фраза, выкрикнутая Илотом, означала: «Зажгись вечное пламя!»
И как только последний звук вырвался из полуразорванной глотки дракона, все пространство вокруг него и Квинн наполнилось обжигающим холодно-синим огнём, немедленно поглотившим тела сафитов. Твари визжали и корчились, не в силах противостоять страшной магии древних слов. Их кожа слезала, оголяя мышцы и кости. Квинн прижалась к спине Покорителя Небес, не в состоянии видеть это зрелище.
Дракон охнул и беспомощно дернулся. Крылья отказывались держать его.
— Forcaz Ancentikaz koen ego! — крикнул он, но заклинание не помогло. То ли магическая мощь Илота иссякла, то ли он что-то напутал со словами.
Нелепо кувыркнувшись в воздухе, Древний мешком рухнул вниз.
Падение заняло какие-то доли секунды. Квинн даже не успела осознать, что произошло, как ее кости ужасающе затрещали, ломаясь под тяжестью упавшего на нее сверху дракона. Адская боль волной накрыла женщину, заставив её закричать нечеловеческим криком. Последним усилием Квинн приподняла голову и взглянула на Илота, а потом без сознания упала в мягкий, словно перина, ослепительно белый снег.
Где-то над ними витали в морозном воздухе черные частички пепла сгоревших сафитов, а еще выше сгущались темно-серые тучи. С небес повалили мелкие хлопья снега, усилился ветер. Снежинки закружились в причудливом танце над спиной дракона, медленно устилая красно-бурое тело нежным, белым и холодным покрывалом.
Ничего этого Илот и Квинн не видели, лежа без сознания посреди заснеженного поля. И покуда их кости срастались, а раны затягивались, с запада на Норткар не торопясь наползала снежная буря.
Глава 4. МАГИ НЕ ПАНИКУЮТ
Эскора Толари проснулась непозволительно поздно для Хранительницы Древних Архивов. Настенные часы с большим медным маятником и стрелками в виде синих молний показывали без четверти десять.
— Хаос! — пробормотала Эскора, резко поднимаясь, — Все на свете проспала!
Хранительница поспешно скинула ночную рубашку и натянула привычную, рабочую, надела удобные обтягивающие штаны и куртку из кожи молодого кминэка, потом — сапоги на низком каблуке с волшебными застежками, что сами по себе защелкнулись, едва почувствовав ногу хозяйки.
«Девочка будет страшно рада отсрочке занятий, лентяйка, — подумала Эскора раздраженно. — Пойду лично разбужу».
Руки быстро, ловко и аккуратно застелили постель и сложили на полку ночную одежду. Только после этого молодая ведьма покинула комнату, громко хлопнув дверью. Сегодня у нее было преотвратительное настроение: Хранительница всегда злилась, когда по нелепой случайности теряла даром драгоценное время.
От комнаты Антонии ее отделяло всего несколько переходов. Эскора даже не шла, а летела по широким коридорам, заставляя слуг испуганно жаться к стенам. Прислуга и охрана прекрасно поняли, что Хранительница нынче в гневе и лучше держаться от нее как можно дальше. Весть об этом быстро разнеслась по всему дворцу, и следующие коридоры уже через минуту как будто вымерли.
