— Мы связались с мэтром Фолласом. Это действительно нотариус месье Шане.
— Я же вам говорил.
— Вы имеете какое-то представление о содержании завещания?
— Ни малейшего. У нас не было об этом разговора с профессором.
— Хорошо, продолжим.
— Говоря откровенно, я даже не знал, что у него таковое имелось.
— Беда с вами в том, что, когда задаешь вам вопрос, неизменно возникает ощущение, что досаждаешь вам.
— Ничего подобного, я всего лишь отвечаю. Видите ли, я потерял друга и сожалею, что не сумел защитить его…
— Казимир, ты не в ответе за то, что происходит.
— Во всяком случае, ваш хозяин, должно быть, очень любил вас, так как завещал вам все свое состояние.
— Что превращает меня в главного подозреваемого, не правда ли?
— Само собой, это не облегчает вашего положения.
— Деньги меня не интересуют, и я вправе отказаться от наследства. По крайней мере, это избавит вас от забот.
— Но послушайте, он же говорит, что ничего не знал о намерениях месье Шане!
Анж Дютур спокойно курил сигарету. Возобновление работы мастерской после нескольких дней перерыва усилило леность механика. Он обсуждал что-то с водителем автоцистерны Анри, седеющим мужчиной лет сорока пяти, высоким и полным, с татуировкой на левой руке. С сигаретой в зубах, он издалека наблюдал за работой своего помощника Стефана.
— Сбавь темп, малый! Послушай, твой парень слишком торопится очистить мой резервуар. И после мне самому придется с этим возиться… Так что давай без спешки, о'кей?
Беседуя, они с важным видом прохаживались перед гаражом.
— Вот она, нынешняя молодежь, они особо не стараются. Заметь, до обеда ты мой последний клиент, и чем скорее он кончит, тем скорее мы сможем пойти в «Дубовую бочку» пропустить по стаканчику.
— Хорошая у тебя работенка! А к вам еще можно наняться? Хотя с тех пор, как толстяк в бегах, у меня тут тоже неплохо.
Анри захохотал, хлопая Анжа Дютура по плечу:
— Даже когда он был здесь, ты тоже вроде не надрывался.
— Хотел бы я на тебя посмотреть! Он сваливал на меня все дерьмо. Естественно, это не вдохновляет.
— Н-да, в конце концов, жрать надо. А думаешь, мне легко в сорок-то пять опорожнять резервуары?
— Да что ты опорожняешь? Ты ведешь себе грузовик — и баста! Руки у тебя чистые. Можно сказать, аристократ отработанной смазки.
— Ну, другой бы…
Внезапно Стефан позвал своего шефа:
— Анри, поди погляди, я никогда такого не видел!
Анж с Анри вошли в гараж, к резервуару для отработанного масла.
— Это ваш приятель? — сказал Стефан, показывая на труп, покрытый маслом.
Анж обомлел:
— Черт! Толстяк!
Анри был ничуть не взволнован:
— Настоящая оливка в стакане…
— Думаю, меня сместят завтра. Так что нам надо поторапливаться. Журдан уже готов назвать имя другого руководителя расследования. Если до вечера у нас ничего не будет, меня сместят! Ну что там с Андре?
— Заранее было ясно: он не знал, что является единственным наследником.
— Н-да… Решений не так уж много. С самого начала мы кружили вокруг Барбозы, Дютура, Андре и Фабра. Итак, Фабра на финише этого забега не будет. Для пьедестала почета у нас остается трое других.
— Ладно, босс! Прорвемся.
— Но, черт возьми, что он там делал, в этой пещере? К тому же сдохнуть с деньгами во рту… это ведь что-то означает! Может, это какой-то знак мафии?
— Чуть не забыла, мне звонили криминалисты. Они обнаружили у Фабра документ о снятии с банковского счета пятидесяти тысяч евро. Чек был подписан его женой накануне убийства. Наш полицейский поехал в Бордо допросить ее.
— И когда ты собиралась сообщить мне об этом, Надя? Это же архиважно! И где они, эти деньги? Не мог же он все-таки съесть подобную сумму!
— Наверно, была какая-то сделка. Его, должно быть, шантажировали. Марьетт в своем письме упоминал Барбозу. Или кто-то еще был в курсе. Мы уже на подходе, босс, я это чувствую!
— Во всяком случае, наш преступник где-то разгуливает с пятьюдесятью тысячами евро… Надя, ты тщательнейшим образом проверишь банковский счет Фабра за пять лет и то же самое сделаешь в отношении счетов Барбозы и Марьетта. Деньги всегда служат отличным мотивом для убийства.
Анж вошел в кабинет, где Моника разбирала документы. Вид у механика был торжественный. То, что ему предстояло сказать, не понравится хозяйке.
— Мадам Барбоза, могу я поговорить с вами минутку?
Не дав себе даже труда поднять голову от бумаг, она сухо ответила своему работнику:
— Что там у тебя еще?
— Сначала присядьте.
Фраза и тон механика заставили хозяйку прервать свое занятие. Сняв очки, она посмотрела на служащего:
— Ты меня пугаешь. Что ты собираешься сказать мне? Если насчет прибавки, то сейчас не время.
— Нет, не время. Ребята закончили чистить резервуар для отработанного масла…
— Ну да, конечно.
Моника сразу поняла просьбу механика. Открыв маленький ящик, она достала пять евро и протянула их Анжу.
— Нет, дело не в этом, у нас большая проблема. Резервуар… Он не совсем пустой.
— И что? Пускай очистят, и дело с концом!
— Да мы и хотели бы… Но… Мы нашли…
— Что? Да говори же наконец!
— На дне резервуара лежит месье Барбоза.
— Черт возьми, они решили доконать меня сегодня!
— Я вызвал «скорую помощь» для мадам Барбозы: ей нехорошо.
— Ты сказал им, чтобы ни к чему не прикасались?
— Да, капитан.
Кюш вне себя и в гневе смахивал на пол все папки.
— Все в порядке, босс?
— Нет, какой тут порядок! Но что я такого сделал, черт побери? Все летит в тартарары! Еще один. Да это эпидемия, широкая распродажа трупов, рынок холодного мяса. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!..
В кабинете никто больше не говорил ни слова. Все три лейтенанта уткнулись носом в бумаги. В самый разгар бури лучше переждать в укрытии. Через две минуты Кюш пришел в себя:
— Ну вот! Мне уже полегчало! Я всегда говорил, когда что-то рвется наружу, надо выпустить пар.
Привлеченная громкими голосами, в комнату вошла Жаклина Турно:
— Что здесь происходит?
— Ничего, а в чем дело?
— Я слышала крики. Надеюсь, вы не отправили опять под стражу одного из моих подопечных?
