Положение спасла обезьянка.
Лайла первой устремилась на защиту хозяйки. Оскалившись, она прыгнула на врага и вцепилась в его волосы. Отчаянно вереща, она кусала и царапала обидчика. Выпустив Элис, Беван схватил Лайлу и попытался сбросить ее, громко вопя:
— Мерзкая тварь! Мое лицо!
Элис рванулась вперед, не видя, но чувствуя, что Пирс рядом. Она пыталась забрать у негодяя храбрую маленькую обезьянку, которая теперь вцепилась в его одежду. Пирс старался помочь ей. Наконец Элис удалось оторвать Лайлу от Бевана. Раздался треск рвущейся ткани, и большой лоскут его туники остался в цепких когтях обезьянки. Левая сторона его груди оказалась обнаженной. Солнце, лившееся в зал через высокие окна, осветило весьма характерное родимое пятно.
Оно располагалось около левого соска и было размером с кулак. Ярко-малинового цвета, оно имело форму сердца — два округлых бугорка сверху и сужение книзу.
Элис подумала, что другого сердца у этого человека, являющегося воплощением зла, нет.
Она отступила, прижимая к себе дрожащую Лайлу. Подбежавшие стражники оторвали Пирса от Бевана. Элис видела, что Джудит Энгвед рухнула на колени и со страхом следила за происходящим. Ее выпученные глаза беспрестанно моргали.
— Ты грязная свинья! — брызжа слюной, кричал Беван. — Я победил тебя! Победил!
— Ты никого в своей жизни не победил, — поморщился Пирс, позволив стражникам отвести себя в сторону. — Ты и твоя мать можете лишь питаться падалью.
Теперь двух мужчин разделяли стражники. Один из них положил руку на рукоять меча и бросил на Пирса предостерегающий взгляд. Пирс в ответ вздернул подбородок, подошел к Элис, остановился рядом с ней и обнял за талию. Элис больше всего хотелось уткнуться ему в грудь и разрыдаться.
— Хорошая девочка, Лайла, — прошептал Пирс и погладил маленькую, покрытую мягкой шерсткой головку.
Элис ощутила, как мерно поднимается и опускается грудь Пирса, и впервые после смерти матери почувствовала себя в безопасности.
Прошло несколько минут. Стражникам наконец удалось утихомирить Бевана. Собравшиеся еще немного пошумели и тоже затихли. Эдуард встал.
— Лорд Джон Харт! — провозгласил он, и высокий седовласый человек, лицо которого, как теперь увидела Элис, было постаревшей копией физиономии Бевана, неохотно выступил вперед. — Вы отрицаете, что этот человек — ваш сын?
Глаза Джона Харта сузились. Создалось впечатление, что он на самом деле собрался отказаться от столь скандального родства. Но лорд передумал.
— Я никогда не признавал его, — вздохнул он.
Король Эдуард словно не замечал возбужденного гула в зале. Люди оживленно переговаривались, ожидая развязки.
— Обнажите грудь, лорд Харт!
Мужчина несколько мгновений колебался.
— Да простит меня моя дорогая покойная супруга, — вздохнул он и начал развязывать горловину туники.
Лорд медленно оттянул ворот и продемонстрировал в точности такое же родимое пятно, как у Бевана. На покрытой седыми волосами груди оно выделялось особенно отчетливо.
Теперь свидетели происходящего замолчали — словно присутствовали при казни. Возможно, все только сейчас поняли серьезность ситуации.
Лорд Харт поправил тунику и неожиданно обратился к Пирсу:
— Мне очень жаль, что вам пришлось так много пережить, лорд Мэллори, До сегодняшнего дня я ничего не знал о вас и, поверьте, не принимал никакого участия в организованной на вас охоте. Перед лицом короля торжественно заявляю, что никогда не имел намерения объявить этого гаденыша, сына Джудит Энгвед, своим наследником. Она пыталась добиться моего расположения не далее как вчера вечером за ужином. Однако я скорее лишусь жизни, чем дам кому-то их этих людей свой дом или свое имя. Ваш отец был человеком строгих взглядов. Сожалею, что не могу сказать того же о себе.
Элис осознала, что ее рот широко открылся от изумления. А Джон Харт тем временем повернулся к королю, ожидая его решения. Элис машинально отметила, что он ни разу не встретился с ней взглядом, и почувствовала симпатию к несчастному старику.
— Это все, что вы можете мне сказать, лорд Харт? — спросил король.
Тот удрученно кивнул. Его губы были плотно сжаты, вероятно, чтобы не дрожали, на щеках полыхал лихорадочный румянец. Элис подумала, что почтенный лорд может не пережить унижения, которому подвергся, и едва сдержала усмешку, вспомнив, что всего лишь несколько недель назад он был гостем в Фолстоу и имел намерение сделать ей предложение.
— Ваши слова записаны, — провозгласил Эдуард, — можете идти.
Джон Харт низко поклонился, повернулся и быстро зашагал к дверям зала по центральному проходу, высоко держа седую голову и не обращая внимания на глазевших на него людей.
Король остался стоять и, когда шум стих, заговорил:
— Я объявляю свой вердикт. Леди Джудит Энгвед Мэллори, за вероломство, похищение важной персоны и незаконное лишение ее свободы, а также за лжесвидетельство, имевшее целью незаконно получить земли, я лишаю вас титула и приговариваю к тюремному заключению сроком на один год.
Джудит Энгвед слабо вскрикнула к отпрянула от приблизившихся к ней стражников.
— Беван, сын Джудит Энгвед Мэллори, за участие в заговоре и попытку убийства двух важных персон, — Элис снова разинула рот и покосилась на Пирса, не зная, понял ли он значение королевских слов, — ты будешь обезглавлен ровно через неделю. Да помилует Господь твою душу.
— Я не хочу отправиться за решетку, нет! — истошно завизжала Джудит, когда ее довольно бесцеремонно схватили за руки. — Беван, спаси меня!
Элис поморщилась. Беван не шелохнулся. Он стоял, тупо уставившись в пол у своих ног, и только кровь медленно стекала по расцарапанной Лайлой щеке.
— Ты меня понял? — требовательно спросил король.
Медленно, очень медленно Беван поднял голову. Какое-то время он внимательно смотрел на короля. Его физиономия не выражала никаких чувств.
— Зачем ждать неделю? — бесстрастно спросил Беван.
В следующее мгновение он засунул руку в глубь разорванной туники и извлек короткий кинжал. Не издав ни единого звука, он бросился на Пирса.
Элис была с силой отброшена в сторону. Первой ее мыслью было защитить Лайлу, но, прижав обезьянку к груди, она нашла глазами Пирса и выкрикнула его имя.
Рука Бевана была поднята, острое лезвие уже двигалось вниз. У Пирса не было оружия, и все, что он мог сделать, — это остановить удар рукой.
Сразу после этого Беван, хрипло вскрикнув, рухнул, а один из королевских стражников отступил в сторону и поднял окровавленный меч.
Джудит Энгвед дико выла, пока ее волокли к выходу. Кому-то из знатных дам стало плохо.
Эдуард посмотрел на недвижимое тело и в раздумье проговорил:
