патрон было зачарован лично мною или руками мамы. Не сказать, что каждый патрон был вершиной артефакторного искусства, но минимальное зачарование на пробитие при помощи магии ветра как минимум было. И это еще после долгого спора на повышенных тонах, где этот скромный человек чуть ли не материл меня. Так-то он настаивал на каждом пятом патроне, но это уже выходило за все рамки разумного.
Хоть этих чудовищ и не подкосили, но все же пробития были, и враг постепенно кончился бы, будь их чуть меньше. Но врагов было дохрена.
Сложно представить, сколько людей было убито во время кровавых жертвоприношений, чтобы создать столько монстров на основе энергии Бездны. На этот раз князь Дракула не поскупился ради того, чтобы суметь действительно отомстить мне за свой позор.
Конечно даже так, если бы враг нападал хотя бы с одной стороны, то Сильвия просто вышла бы и всех раскидала. Однако враги шли со всех сторон, а мои гвардейцы постепенно отступали.
Само собой в конце концов все отступили в главный дом, который был максимально укреплен, и казалось бы… Там даже легион не смог справиться с этим крепким орешком, куда уж там каким-то монстрам. Однако, как я и говорил, на этот раз враги максимально подготовились и все учли.
В какой-то момент к ужасу смотрящих на орду чудовищ солдат, эти самые чудовища начали вырывать у себя сердца и поднимать над своей головой.
Даже ежику стало бы очевидно, что это же не спроста? Вот и тут, наблюдался какой-то хитровымудренный ритуал на основе жертвоприношений, при этом на основе добровольных жертвоприношений, что давало на порядок больше энергии.
И даже такая магическая сила, которая была вылита в округе так плотно, что можно было бы ножом резать, возможно не смогла бы ничего поделать против дома без лишней скромности сильнейшего артефактора планеты.
Только вот очевидцы в один голос утверждали, что зеленый огонек родился именно внутри дома, а потом весь квартал был затоплен этим ядовито зеленым огнем, на который даже смотреть было больно. В итоге в конце концов от всего квартала остался только котлован, к которому было опасно даже подходить. А насчет оставшихся на территории людей никто ничего не знал.
Том 7
.
Глава 30
Стоя перед портретом одного из величайших императоров Российской империи, я погрузился в невеселые мысли, переосмысливая одно из его величайших высказываний.
Раньше я думал, что слова про лихой и придурковатый вид подчиненных сказаны для того, чтобы потешить чсв самого властителя, или начальника, или руководителя. Не суть.
Теперь, мне становилось ясно, что этот человек по всей видимости имел введу совсем другое. Вместе с тем, вместо того чтобы сразу же давать оценку этому высказыванию, можно было бы задуматься об этом чуть подольше, и возможно некоторых бед удалось бы избежать.
/** примечание автора: речь про следующий указ Петра Первого
«ПОДЧИНЕННЫЙ ПЕРЕД ЛИЦОМ НАЧАЛЬСТВУЮЩИМ ДОЛЖЕН ИМЕТЬ ВИД ЛИХОЙ И ПРИДУРКОВАТЫЙ, ДАБЫ РАЗУМЕНИЕМ СВОИМ НЕ СМУЩАТЬ НАЧАЛЬСТВО». Указ датирован 9 декабря 1709 года. Петр Великий (Первый)
**/
Почему я вдруг задумался об этом, и почему принял это так близко к сердцу? Тут все просто. Просто предательство Ильи я воспринял, мягко говоря, не так легко, как я изначально думал.
Вот и думаю, что возможно сей указ, о котором шла речь в начале мысли вовсе не для того, чтобы не смущать начальство, а скорее для того, чтобы показывать этим самым подчиненным их место? Приземлять и ставить на место?
Тут сложно сказать. Все-таки люди очень сложные существа, и одной простой истиной невозможно предусмотреть все возможные варианты. Да и чувствовать себя виноватым я никак не могу. Ведь изначально я дал покойному говнюку все возможные преференции.
Как вы поняли, мой самый близкий слуга, которого я воспринимал чуть ли не как члена семьи, меня банально предал.
Я ведь даже собирался добиться для него титула. Из грязи не в князи конечно, но намного выше, чем того заслуживал или добился бы своими силами простой бастард из боковой ветви Разумовских.
Естественно, еще до начала нападения я уже знал всю подноготную происходящего знал, что мой самый доверенный слуга предал меня знал, что этот гандон, а мягче в данном случае сказать нельзя, не просто предал меня, но и планировал убить моих беременных жен.
Не сказать, что у меня в башке вместо мыслей одна большая опухоль, которая состоит не из клеток, а из чистой паранойи, однако…
Не видеть, что у моего заместителя в последнее время поменялась мимика, да и эмоциональный фон пошел в разнос — этого я не мог. Я же все-таки менталист. И даже если моя ментальная энергия при связи с жертвами делает им как минимум больно после незапланированной мутации, однако даже так, прочитать хотя бы поверхностные мысли для меня было не проблемой.
Правда я никогда не афишировал этого даже самым близким людям, и как оказалось не зря. Короче — Илья меня предал.
И я, как и всегда, буду честен с самым собой — эта новость сильно ударила по мне.
Добавим к этому и то, что на моих беременных жен опять было совершено покушение, и получаем неслабую жажду смерти, которая окружала меня, и из-за которой меня обходили все разумные, у которых был инстинкт самосохранения, обходили меня десятой дорогой.
Только мама в самом начале подошла и спросила меня, все ли идет по плану, а потом даже она держалась от меня подальше.
А тот факт, что находился я во дворце, и вел себя не совсем прилично и адекватно — это вообще не заботило меня. Мне как-то было плевать.
Никакого настроения для интриг не было вообще. Хотя я и знал о том, что должно случиться. Но все же. Как я и сказал, предательство ударило по мне сильнее, чем я этого ожидал.
Мой аналитик допустил ту же ошибку, которую допускают очень многие умные люди. Он посчитал себя самым умным. Не мудрено, учитывая его гены и раскрывшийся дар от Разумовских.
Только вот названные Разумовские в отличии от моего непутевого аналитика не раз за всю историю обжигались на этом, поэтому еще в младенчестве отучали своих детей от таких непродуманных действий.
Насколько я успел разобраться, все началось с того, что Наталья Морозова забеременела. Именно тогда мой, как оказалось весьма честолюбивый слуга решил провернуть все эти мутные схемы, дабы завладеть всем моим имуществом.
По идее, мои жены должны были умереть в особняке, ну а я, должен был броситься
