Более того, она проклинала треклятую штуковину у себя на спине, устремившись к Грэхему. Песок был как густой мед. Казалось, будто она никогда до него не доберется. Маска Грэхема сдвинулась набок, его глаза были закрыты. «Грэхем!» – мысленно заорала она изо всех сил. Времени не оставалось. Нужно было как можно быстрее доставить его на поверхность.
Лилия не стала тащить Грэхема за собой, будто добычу. Вместо этого она прижалась к груди Грэхема, обхватив руками его тело и думая о них двоих как о едином целом. Оттолкнувшись от песка, что был внизу, она постаралась не просто разрыхлить песок над собой, но превратить его в пустоту, которая засасывала бы ее и двигала вверх. Попытки уловить хоть какую-нибудь мысль Грэхема ничего не дали.
Лилия нацелилась на далекий маячок, миновав двух дайверов. Те направлялись в противоположную сторону, к двери, но Лилия не обратила на них внимания. Ее снедало неодолимое желание вдохнуть – остатки воздуха в легких быстро заканчивались. Вспомнились худшие дни в загоне, худшие минуты в Ничейной земле, когда звери терзали ее плоть, когда грудь болела от не до конца заживших ран. Пока все было не настолько плохо. Не настолько плохо.
Она вырвалась на поверхность вместе с Грэхемом, судорожно ловя ртом воздух. Подбежали люди из вспомогательной команды, не ожидавшие увидеть их. Из носа и рта Грэхема шла кровь.
– Генри! – крикнул кто-то, и мгновение спустя из палатки выбежал тот же мужчина, который ухаживал за раненым мальчиком. Остальные расступились. Генри проверил пульс.
– Промойте ему рот, – сказал он, с силой надавливая на грудь Грэхема. Кто-то повернул голову Грэхема набок, полил его губы водой и, сунув палец в рот, извлек комок песка.
Они начали дышать в рот Грэхема, раздувая его дряблые, испещренные оспинами щеки. Лилии стало страшно за него. Она подумала о Робе, который называл этого человека своим отцом. Ей не хотелось, чтобы он умер.
Грэхем закашлялся и захрипел. Кто-то с облегчением зааплодировал. Человек, делавший искусственное дыхание, помог Грэхему сесть и похлопал его по спине. Лилия почувствовала, что ее гладят по голове.
– Что случилось? – наконец спросил Брок.
– Похоже, взрыв не удался, – ответила Лилия. – С ним все будет хорошо?
– Со мной все в полном порядке, – прохрипел Грэхем и попытался приподняться, но поморщился, после чего снова лег, держась за бок.
– Они прошли? – спросил Брок.
– Не знаю, – ответила Лилия, поняв, что его не интересует ничего, кроме будущей добычи, и что они с Палмером останутся в живых, только если Брок получит ее. Лилия опустила маску, не став ее включать, несколько раз выдохнула и набрала полную грудь воздуха, а потом «прибавку». Взяв в рот загубник – для вида, – она нырнула.
Аня держала Джону за руку, думая об их первом серьезном разговоре. Вспомнилось, как били церковные колокола, а он сидел на дереве и рассказывал ей, сколько в городе церквей. Она думала о том, чем заняты жители города, – Джона же хотел считать и говорить с ней о числах.
Теперь считала уже она, положив два пальца на его запястье. Казалось, что Джона просто спит. Раньше она заставала его спящим в оазисе, на примятой траве, в пятнистой тени возле водоема. Тогда она выпрыгивала и пугала Джону или набрасывалась на него. Однажды он сказал, что едва не обмочился, и Аня хохотала до слез. Ей хотелось снова напугать его. Что угодно, лишь бы он проснулся.
Снаружи случилась какая-то суматоха, Генри куда-то вызвали, и он еще не вернулся. Аню больше не интересовало, зачем они здесь. Ей лишь хотелось, чтобы Джона остался жив. Ничто не стоило его смерти.
Полог палатки откинулся, и Аня увидела Генри. С ним был Грэхем, которого чуть ли не несли двое мужчин, поддерживавших его с обеих сторон. Его уложили на спальный мешок в палатке, поставленной Аней: она предназначалась для сна, а не для раненых.
– С ним все в порядке? – спросил Джона.
Вздрогнув, Аня взглянула на Джону, который открыл глаза и, повернув голову набок, смотрел на Грэхема.
– С ним? – переспросила она сквозь слезы. – А с тобой?
Стоило ей лишь на мгновение отвести взгляд, как он очнулся.
– Вряд ли, – ответил Джона, облизнув запекшиеся губы. На его подбородке еще остались сгустки крови после приступов кашля. Схватив термос с водой, Аня поднесла его к губам Джоны, положив руку ему на плечо и не давая сесть.
– Не особо, – сказал Генри, глядя на них.
Грэхем хрипел, каждый вдох давался ему с трудом.
– Что случилось? – спросила Аня.
– Контузия, – ответил Генри. – Вероятно, лопнули барабанные перепонки, возможно, сломано ребро. Но внутреннего кровотечения, похоже, нет.
Видимо, он хотел сказать, что Грэхем будет жить. Генри подошел к Джоне и проверил его пульс.
– Как чувствуешь себя, дружок?
– Ужасно, – прошептал Джона.
– Ты всегда чувствуешь себя ужасно, – заметила Аня.
– Верно, – улыбнулся Джона и снова закашлялся. Аня поднесла тряпку к его рту, с замиранием сердца увидев кровь на губах. Приступ, казалось, продолжался целую вечность. Она почти с облегчением вздохнула, когда Джона потерял сознание от боли, уронил голову и, судя по всему, снова погрузился в дрему.
Генри наклонился, приложил ухо к груди Джоны и посмотрел на Аню. В его взгляде читалась тревога. Он поднял голову и нахмурился.
– Нет, – проговорила она, стиснув руку Джоны. По ее щекам текли слезы.
– Он потерял много крови, – сказал Генри. – Здесь нет того, что мне нужно…
– Вылечите его! – крикнула Аня.
Генри покачал головой:
– Извини. Я сделал все, что мог…
– Он не может умереть! – Аня набросилась на Генри. – Это мой единственный друг! Он не может умереть!
Возвращаясь к бункерам, Лилия чувствовала себя страшно одинокой. Рядом больше не нырял Грэхем, который мог подсказать ей, что делать, а других дайверов нигде не было видно. Устав таскать баллон, от которого начали болеть плечи, она отстегнула ремни и вновь почувствовала себя свободной. После этого она подавила желание описать несколько кругов в песке, хотя ей очень хотелось этого. Напрасная трата энергии.
Опустившись на двести метров, Лилия увидела мысленным взором, что большая металлическая дверь выгнулась. Там, где она соединялась с бетонной стеной, зияла дыра, достаточно большая, чтобы протиснуться через нее. В пролом уже попал песок, но дальше, казалось, был открытый воздух.
Лилия почувствовала, что один из дайверов движется к ней через дыру. Что-то пошло не так?
«У нас все хорошо, – мысленно сообщил он, возможно уловив ее тревогу. – Помоги мне с другой дверью».
«Что с добычей?» – спросила она.
«Самым сложным было проникнуть внутрь. Добыча у нас в руках. Но нужно взорвать другую дверь».
Дайвер говорил, что все хорошо, но его мысли ощущались иначе – как мысли того человека, который говорил, что им тяжело дышать. Лилия прекрасно чувствовала себя с запасом воздуха в легких, стараясь расслабиться и успокоиться, чтобы тело зря не расходовало кислород. Дайвер
