этой ситуации думать. — Тут что-то серьезней.
— Может быть появилась его бывшая, которая теперь требует алиментов?
— У марка не так много было девушек, — выдохнула я и вышла из раздевалки. — Тут, видимо, что-то еще серьезней.
— Что может быть серьезней для мужчины, чем объявление бывших и требование алиментов?
Я пожала плечами.
— Я и сама хотела бы об этом узнать.
Впрочем, в таком угрюмом настроении я пробыла весь день. Марк так и не появился. Казалось, что всё, что мы строили, вмиг начало рушиться: камушек за камушком отпадали от нашего замка, что мы построили вместе. Но не ехать на эту встречу я не могла. Быть может мне удастся развлечься.
Дресс-кода там не было, поэтому я была в брюках-футлярах и белой рубашке, поверх которой жилетка. Погода в Москве баловала теплом, и можно было не брать с собой теплые кофты. Пока я добиралась до туда на общественном транспорте, я все еще грела надежду, что Марк придет. Что он позвонит и скажет, что передумал, что хочет составить мне компанию, но от осознания того, что он отдаляется от меня, мне становилось некомфортно. По приезде я назвала свою фамилию, которая была в списке. Зал был огромный, и в нем находилось очень много людей. Все знали друг друга, а я не знала никого. Взяв бокал шампанского, я стала расхаживать туда и сюда, смотреть на холсты с различными исследованиями, воодушевленным лозунгами. Но все это казалось бессмысленным, когда рядом не было Марка.
И вот, когда я увидела в толпе Анну Геннадьевну и Бориса Алексеевича, мое сердце затрепетало. Я сделал шаг в их сторону, но тут, на горизонте появился Марк. Он был чем-то недоволен, а его мама, вроде бы как просила, чтобы он успокоился. Но Марк не прекращал что-то говорить.
Он пришел сюда, с родителями. Но сказал, что не хочет идти, потому что есть другие заботы.
Внутри разом все обрушилось. Казалось, это открыло мне окончательно глаза на то, что я для него — не столь важна, чтобы делиться чем-то, что его тревожит. Я не настолько для него важна, чтобы он открыться мне и попытался попросить помощи.
Я для него просто девушка, с которой он весьма неплохо проводит время. Я почувствовала, как слезы подступают, как обида перекрывает кислород. И вот, в самый ответственный момент, когда Марк увидел меня в толпе людей, мы замерли, смотря друг на друга.
Слёзы спускались по моим щекам. Я чувствовала себя обманутой и оскорблённой. Казалось, что всё, что было до этого момента, было ложью. Игрой на публику. И наверняка Марк специально согласился со мной, чтобы я не сорвалась с крючка его гениального плана.
Боже, какой же я удобной для него была, аж зубы сводит.
Когда слезы покатились уже градом, я развернулась и вышла прочь на улицу. Я так горько плакала, что не могла остановиться.
— Яна…
Голос Марка был подобен маслу, которое подлили в раскаленным огонь. Следом, его рука коснулась моего плеча.
— Почему? — воскликнула я, оборачиваясь. — Почему ты мне сорвал.
На лице Марка не дрогнул ни один мускул. Мир вокруг меня, казалось, рушился со скоростью света. Вмиг из разноцветного, пёстрого и завораживающего всё стало чёрно-белым.
— Яна… я просто…
— Что просто? Не додумал свой идеальный план, чтобы я не сорвалась с крючка?
Марк больше не предпринимал попыток докоснуться до меня. Напротив, он сунул руки в карманы брюк и смотрел на меня печальным взглядом.
— Я приехал не потому, что собирался сюда. Мне нужно было передать документы, а потом я увидела родителей…
— Как удобно, вышло, — плакала я в ответ. — А обо мне ты подумал? Что между нами происходит?
Слова не вязались на языке, давались с трудом.
— Яна…
— Ты закрываешься от меня, почему? Разве я для тебя не важна?
— Прости…
Наверное, это слово я хотела бы услышать раньше, но, услышав его сейчас, мне стало только труднее.
— Ты поступил неправильно по отношению ко мне.
— Возможно, — сухо ответил он. — Но ты не знаешь причин этого.
— У тебя появилась другая?
Марк демонстративно закатил глаза.
— Нет, Яна. У меня нет никого другого, кроме тебя.
— Тогда почему ты себя так ведешь, а?
Марк набрал воздуха в легкие, а после, вылил на меня то, к чему я не была готова:
— Я приемный.
— Что?
— Это не мои биологические родители.
Я обомлела. Казалось, в данном контексте это звучало еще более бредовей. Если бы он сказал, что переспал с кем-то по пьяни, это выглядело бы куд правдоподобнее.
— Что…
— Я — приемный. Ты все прекрасно слышала.
— Но…как…
Слезы все равно стекали по щекам.
— Тот биологический материал. Не знаю, для чего я его только сдавал, но думал, что все будет по другому.
— Ты узнал это от знакомого?
— Фактически, — сухо ответил Марк. Я видела, что на его глазах вырисовываются слезы. — Фактически из первыхы уст, когда он сказал, что… «Эй, старина. А почему ты не говорил, что твое ДНК не совпадает с ДНК отца? Или мне теперь это хранить в секрете?».— Марк настолько просто об этом говорил, что я едва ли верила ему. — Поэтому, Ян… прости. Мне сейчас не до скандалов, и ел ты хочешь меня поколотить, то пожалуйста — колоти.
Я подошла к Марку и крепко обняла его за талию.
— Прости… Я не знала…
Марк обнял меня тоже.
— Мне сложно сейчас даются какие-то серьезные решения, — Марк сильнее меня прижал к себе. — И прости, что я не сказал тебе сказу же. Я и не хотел сегодня об этом говорить, но…
— Марк… — Я взглянула в его глаза, чтобы разделить всю ту боль, которая в нем сейчас копилась. — Просто знай, что ты со мной можешь всегда поделиться тем, что тебя терзает.
— Знаю, — выдохнул он и поцеловал мою руку. — Знаю, Аланина.
— Мы не чужие люди, чтобы закрываться ото всех. Прошу… не закрывайся от меня.
Марк просто притянул меня к себе и крепко обнял. Мне ничего умного в голову не пришло, как сразу же высказать ему свою новость.
— Меня пригласили на стажировку.
— Я знаю, — сказал он. — Знаю.
— Откуда?
— У меня сделали запрос по твоим работам, потому что
