Серена смотрела на Улибе глазами, полными ужаса, как будто он принес вести о сотнях погибших людей.
— Фантастических зверей? — прошептала она. — Жанна принесет мой узелок, — попросила она Ракель, коснувшись ее руки.
Служанка притащила узелок из пыльной, покрытой пятнами грубой шерстяной материи и положила его перед своей госпожой. Серена развернула его и достала оттуда платье, летнее детское платье, сшитое из легкой тонкой ткани.
— Посмотрите, — сказала она.
На рукавах и по подолу юбки были вышиты немного вытянутые в длину причудливые звери, несмотря на их маленький размер, на каждой морде было заметно то или иное выражение — лукавство или веселье, а кот, например, выглядел озадаченным.
— Она была так искусна в вышивке, — сказала Серена. — А я постоянно бранила ее заставляла штопать дырки и шить сорочки, пока она не уселась украшать свою одежду.
Ракель взяла платье в руки и с большим интересом начала его изучать.
— При этом вы, сеньора, покупали девочке самый дорогой шелк для работы. Вы не можете себя винить в том, что были к ней несправедливы, — сказала она.
— Это все, что у меня от нее осталось, — сказала та. — В ту ночь, когда мы бежали из дома, банда пьяных хулиганов подожгла его.
— Кто-нибудь пострадал? — спросила Ракель.
— Никто, — ответила Серена. — И я, и прислуга были готовы, мне сообщили, что это может произойти. До нападения у нас оставался час или два. Думаю, что слуги унесли все, что смогли.
— Итак, сеньора, — спросил Беренгер. — Должен ли я отправить просьбу о ее возвращении?
— Пожалуйста, прошу вас, — ответила Серена. — Я должна увидеть ее как можно скорее. И я должна вернуться в имение. Мы будем жить там все вместе.
— Сеньора, — сказал Улибе, — вы не можете туда вернуться, пока мы не нашли того, кто убил вашего мужа.
— Так найдите его, милорд, — сказала она. — Найдите его.
Глава 19
— Продвинулись ли мы хоть немного в поисках убийцы? — спросил Улибе, когда они входили в кабинет епископа.
— Связана ли та карта со смертью Жиля? — ответил Исаак вопросом на вопрос.
— Карта? Да это же дороги к имению — одна и вторая, — сказал Улибе, достав карту и посмотрев на нее внимательно в очередной раз.
Бернат стоял позади стула, на котором сидел Улибе, и тоже рассматривал карту из-за его широкого плеча.
— Это участок дороги рядом с имением, — заметил он. — Но не само поместье. Речка здесь изображена, но нет ее изгиба или водопада. Но вот это, — он показал на карте, — дорога в Остальрик. А здесь — небольшая гостиница.
— Гостиница, в которой мы останавливались, — сказал Улибе. — А незнакомцем оказался тот самый загадочный Луис, который был готов выложить сто су за карту, который, похоже, убил Паскуаля. Я имею в виду Жиля.
— Это звучит бессмысленно, — сказал Беренгер. — Если он уже знал, в какой гостинице остановился Жиль де Фенестрес и в какую сторону он вторую ночь направляется, зачем покупать карту?
— Он не эту карту купил, — тихо произнес Исаак. — Он купил вторую половину. На которой ясно, какой именно дом принадлежит Жилю де Фенестресу.
— Тогда почему он не напал в тихом уединенном местечке рядом с домом или на дороге? Зачем ждать понедельник и убивать его прямо под стенами города?
— Возможно, он получил карту только в воскресенье, — сказал Улибе. — И если он знал, что мы с Жилем в понедельник уезжаем, проще было перехватить его около города, чем гоняться за ним.
— Такое ощущение, что в нашей провинции не было человека, который не знал бы, где находится Жиль, — заметил лекарь. — В конце концов, за ним следовали от самой Кастильи. А вот местонахождение сеньоры было под вопросом.
— Но после смерти мужа ее никто не беспокоил, — возразил Улибе.
— Интересно, как ваша светлость и ваше преосвященство отнесутся к идее, которая пришла мне в голову…
— Невозможно, — возразил Улибе. — Я не согласен.
— Дайте подумать, — сказал Беренгер. — Из этого может что-нибудь получиться.
— Только если об этом станет известно всему городу, — сказал Исаак.
В следующий вторник Серена де Фенестрес покинула надежные стены епископского дворца и не торопясь направилась в свое имение в нескольких милях от города. Она была одна, если не считать служанки, ее маленького сына, лекаря, его дочери и Юсуфа. Лекарь со своими помощниками сопровождали ее, чтобы проследить за ее здоровьем в дороге. Они должны были вернуться в город на следующий день.
До имения добрались без происшествий, как рассказывал потом сосед, который шел мимо в этот момент, и тут же исчезли внутри хорошо забаррикадированного здания.
Город разошелся во мнениях и разделился на два лагеря: одни считали ее поступок неразумным, другие — уместным.
— Я бы поступила точно так же. Я бы не осталась во дворце епископа в такой горестный час, — говорила жена Понса Мане, которая питала к мужу нежную привязанность. — Я бы лучше по возможности была дома.
— Но говорят, что ее жизнь в опасности, — возражала Франсеска, ее невестка, застенчивая молодая женщина. — И теперь с ней нет ее мужа, который мог защитить ее. Я бы не покинула дворец на ее месте.
На площади то же самое обсуждал сам Понс Мане с торговцем зерном.
— Говорят, что епископ сам выставил ее, — говорил торговец. — Он правильно сделал. У нее великолепное поместье, и ей нужен мужчина, который мог бы присмотреть за ним. А кого она найдет, спрятавшись во дворце?
— Дайте бедняжке время оплакать свою потерю, — ответил добросердечный мастер Понс, думая о своей любящей жене. — Лучше бы она осталась в безопасном месте хоть на какое-то время.
Кто должен остаться в безопасном месте? — спросил подошедший Луис Мерсер.
— Жена Паскуаля, — ответил торговец зерном. — Епископ отослал ее домой. Наверное, устал от нее.
— Отослал? — удивился Мерсер. — Не похоже на него.
— Но это так, — сказал торговец. — У меня надежный источник.
— Это какой же? Бартоломью, торгующий рыбой? Не может быть, чтоб вы верили сплетням и слухам, которые разносят на рынке.
— Каким слухам? — спросил присоединившийся к ним Луис Видаль.
— Что госпожа Серена вернулась в свое имение. А сказал мне об этом отец Франциск, — добавил торговец возмущенно. — Я не слушаю рыночных сплетен.
— Так я и думал. Для этого у тебя есть жена, — сказал Луис Мерсер и все рассмеялись.
— Это правда, — заметил Видаль. — Сегодня рано утром я сам видел, как она уезжала.
— Надеюсь, под охраной, — сказал Понс Мане.
— Ни одного стражника, если вы не считаете таковым паренька, что живет у лекаря, — ответил Видаль. — Он и его хозяин были единственными мужчинами, сопровождавшими ее.
