и, как только туман отступил, оглядела поляну.
Идеально круглая, с молодой порослью из нежно-голубых и сиреневых цветков. С древними руинами когда-то могущественного храма.
— Пойдём, — в голосе Янара был слышен трепет и, кажется, неверие. Не оборачиваясь, он повёл Ивонет к массивным ступеням из розового кварца. Всё выше и выше к широкой арке без дверей. Кажется, что внутри их ждёт величественный зал из того же розового кварца, но от храма остались только искорёженные стены. Пройдя через них, они оказались на другой стороне поляны, в центре которой образовалась идеальная окружность из огромных валунов.
— Храм разрушил Альхард, когда понял, что такого же могущества, как его детям, ему не обрести. Ведь ни один из пленённых и оставшихся в живых Изначальных по доброй воле не отдал бы за него жизнь.
— Почему ты его не остановил?
— К тому времени я уже был пленён.
— Но если всё разрушено, как же…
— Альхард не понимал главного: не стены источник магии, а земля.
Янар вошёл в круг из поваленных валунов и, присев на корточки, приложил ладонь к земле. Замер, к чему-то прислушиваясь. Удовлетворённо хмыкнул и начал вытаскивать из сумки странные предметы. Мешочек с камушками, толстые свечи, осколки зеркал, кусок шерсти, кожи и перьев, птицу с отрубленной головой.
Ивонет скривилась и попятилась:
— И это всё время было с тобой? И лежало рядом с едой?
Желудок болезненно сжался, желчь подступила к горлу. Теперь она была благодарна гончим, что не дали возможности перекусить, иначе сейчас ее вывернуло бы наизнанку. Похоже, Лима была солидарна с ней: она сморщила розовый носик и заворчала об отвратительном стихийнике, что втянул их в опасное приключение и чуть не угробил. Она была так возмущена, что с шёпота перешла на недовольный писк, заставивший Янара на мгновение оторваться от своего занятия.
— Для ритуала нужна жертва. Не знаю, как им мёртвый ворон, но, думаю, подойдёт.
— А если ворон не поможет?
— Значит, искру вернуть не удастся.
— А это опасно?
— Ну что ты, совсем нет, — он явно лукавил, расставляя свечи по кругу возле валунов и вырисовывая в центре странный знак жёлтым порошком. Пока сыпал, приговаривал что-то под нос. Движения мужчины были чёткими, ритмичными, словно заученными годами.
Не желая больше отвлекать Янара от завораживающего действа, Ивонет нашла флягу с водой и села на землю. Напоила Лиму с ладони, а потом напилась сама.
— Как думаешь, Лима, у него получится?
— Сомнительно. Сложный ритуал, такому болвану вряд ли удастся его провести.
— Ты знаешь, что нужно делать?
Лима не отвечала целую минуту, потом посмотрела на Ивонет и качнула головой:
— Нет. И вообще, лучше отойти подальше: если это то, о чём я думаю, то тебе лучше вообще на это не смотреть.
— О чём ты?
— Не важно, но готовься к худшему. Как поймёшь, что что-то идёт не так, уходи.
— Так говоришь, словно ты со мной не пойдешь. Или золотые плоды были слишком хороши и ты решила остаться?
Ласка вновь не ответила. В её маленькие круглые глаза закралась печаль, и это вызвало неподдельную тревогу.
— Лима?
— Налей мне ещё воды, — попросила она.
Ивонет нахмурилась. Тревожный огонёк закрался в сердце и мысли. Но её отвлек Янар. Он дочертил узор и на немой вопрос пояснил, что это руна огня Феху — она поможет связать его с нужным источником.
Ивонет кивнула, но продолжала с тревогой смотреть на мужчину. Янар бросил тушку птицы в центр, зажёг свечи от небольшого костра, что успел развести неподалёку, и оголился по пояс, скинув вещи за кругом из валунов. Разулся. Его мощные ступни проваливались в ковёр из зелёной травы и оставляли ее примятой, когда он вновь подошел к Ивонет и опустился рядом. Посмотрел ей в глаза и взял её руки в свои.
— Кэти, прежде чем всё начнётся, я должен кое-что тебе сказать. Я не открыл тебе всей правды. — Глубокий вздох. — С самого начала я видел тебя только как объект своего спасения. Ведь на самом деле невозможно потушить искру намеренно, отказаться от неё. Она в твоей крови, в твоей сути, ты та, кто ты есть, и этого не изменит ни одно волшебство, какое бы сильное оно ни было. Можно запечатать силы, как случилось со мной. Но искоренить — никогда. Я всё равно их чувствую, дышу ими, и они мучают меня. Но это не выход. Если на тебя наложить похожую печать, она тебя сломает и убьёт. Это как отрезать конечности, которые ты продолжаешь чувствовать. Эти страдания того не стоят.
— Но ты сказал…
— Только через смерть можно покончить этим. Когда мы с тобой встретились впервые и ты поведала о своих страданиях, я был другим. Я решил, что именно смерть тебя освободит. Вернее, твоя смерть в обмен на мои силы. Наверняка Камелия тебе поведала, как стать стихийником: нужна жертва, добровольная, которая связана с потоками. Я подумал, что ты идеально подойдёшь, ведь, захоти я тобой воспользоваться, ты бы непременно отдала свою жизнь в обмен на снятие моих печатей. Хотя вижу, что и сейчас ты не против совершить это. Но, Кэти, после того как всё изменилось, — он тронул рукав, под которым покоилась божественная вязь их единения, — я не позволю тебе жертвовать собой и делать глупости. Если что-то пойдёт не так или тебе станет угрожать опасность, пообещай, — он тихонько встряхнул её за плечи, — что уйдёшь незамедлительно.
— Нет! Только с тобой и только…
— Кэти! — низко зарычал мужчина, и его тело напряглось.
— Ты думаешь, я не знала? Считаешь меня наивной дурочкой? Да, возможно, я наивна, но я никогда не питала иллюзий. Я видела твоё прошлое и знала, какой ты человек. И да, где-то глубоко внутри я понимала, что твоё обещание — обман. Но ты подарил мне целый мир и незабываемое приключение под названием жизнь. И не важно, что оно такое короткое: для меня это было лучшее, что со мной случалось. И если нам суждено погибнуть вместе, пусть так и будет, но я никогда, слышишь, никогда тебя не брошу! — Ивонет порывисто обняла мужчину за шею и прижалась к оголённой груди, слушая, как зачастило мощное сердце и как по венам растекается тепло.
— Глупышка… Тогда я постараюсь выжить!
Он оставил поцелуй на её виске и, не отрывая взгляд тёмных глаз, в которых вмещался весь её мир, отступил назад. Когда оказался в кругу из камней, достал из кармана небольшой овальный анимус цвета оникса и бросил на землю. Быстро прошептал сакральные слова, и между ним и
