– Как называется твое Кольцо, Элронд? – спросил Гэндальф.
– Мое кольцо называется Вилья, – ответил Элронд. – Оно повелевает воздухом.
– В таком случае, все три кольца, созданные Келебримбером здесь, – торжественно объявил маг. – И вот три силы собрались воедино. Не о них ли говорили палантиры? Три силы способны осилить одну. Три магии дня разогнать смогут тьму.
Словно в ответ на его слова соединенные между собой кольца выпустили еще по одному лучу, которые, поднявшись вверх, стали метаться, словно ища чего-то, воздух запылал белым огнем и зашипел от многочисленных сверкающих молний, когда лучи скрещивались между собой.
– Здесь, – Гэндальф, – видимо должно находится оно. Видите, они ищут его и не могут найти?
– Кольцо Всевластья? – прошептала Галадриэль.
Гэндальф кивнул:
– Да. Но только все кольца, и эльфийские и Кольцо тьмы, должны быть вставлены в Камень Магов. Тогда ритуал будет выполнен. Нарья, Нэнья и Вилья возьмут из Кольца три его магические силы. Трех магий, когда лишится оно, всем кольцам бессилье тогда суждено. С такой целью они и были созданы Келембримбэром. Теперь я вас убедил?
И задав последний вопрос, Гэндальф убрал руку и спрятал свое кольцо обратно. Светящийся треугольник распался, и лучи, один за другим, погасли. Элронд и Галадриэль тоже убрали свои кольца.
– Теперь нам нужно обо всем этом сообщить Саруману, – задумчиво сказал Селеборн. – Столь удивительные новости должны заинтересовать его. Послать весточку в Изенгард?
Как только речь зашла о Сарумане Белом, Гэндальф сразу опять спрятал лицо под полами шляпы и завернулся в плащ, словно ему стало холодно. Это его движение было замечено Галадриэль. Она удивленно подняла брови:
– Ты не хочешь ни о чем сообщать главе Светлого Совета, друг Митрандир?
– Я знаю, царственная Галадриэль, что от тебя даже маги не могут укрывать свои мысли, – буркнул Гэндальф. – Поэтому и говорить ничего не буду. Решайте сами, ставить ли в известность Сарумана Белого или нет. Я приму любое решение и соглашусь с ним.
Эльфы пристально глядели на мага, и некоторое время все четверо молчали. Затем тишину нарушил Элронд:
– В последний раз Саруман был очень недоволен, что его позвали в Эльфорт. Если мы призовем его сейчас и опять скажем про Кольцо, он может и разгневаться.
– Это уж точно, – хмыкнул Гэндальф. – Светлейший маг так не любит, когда его отрывают от важных дел. А еще больше он не любит, когда берут под сомнение его слова. Ведь он нам сказал, что Кольца нет. А мы опять полезем к нему со старым вопросом. А ведь и я не до конца уверен в том, что кольцо Бильбо, это то самое Кольцо. Он просто высмеет нас, как уже однажды сделал это.
– Решено, – сказал Элронд. – Мы не будем посвящать Сарумана Белого в наши планы. Попробуем обойтись своими силами. Если Кольцо Всевластья здесь, и мы его уничтожим, порадуем главу Белого Совета решением застаревшей проблемы. Если же мы ошибаемся, то и говорить будет не о чем.
Гэндальф сразу снял шляпу и с благодарностью взглянул на эльфов, которые приветливо улыбались ему.
– Благодарю, – и Гэндальф поклонился каждому по отдельности, – за то что вы разделяете мои мысли и чаяния.
– Когда мы отправимся в Дул Гулдур? – спросила Галадриэль.
– Завтра же, – уверенным голосом ответил Элронд. – Надо действовать, как можно быстрее.
– Есть еще одно обстоятельство, которое нас несколько задержит, – со вздохом сообщил Гэндальф.
– О чем ты? – спросили мага эльфы.
– Я говорю о Хранителе.
– При чем тут Бильбо Бэггинс? – удивились все.
– Притом, что он – Хранитель Кольца Всевластья. А это значит, что оно должно быть у него до самого конца. И он сам должен доставить его в Дул Гулдур.
– Да ты прав, – сказал Элронд. – Если это то самое Кольцо, то, попав в руки одного из нас, оно того и погубит, как погубило Исилдура. А хоббита, раз он до сих пор продержался, мы сможем сберечь всеобщими усилиями.
– Тогда нам не удастся выступить сразу же, – заметила Галадриэль. – Не забывайте, что Бильбо только что перенес тяжелую болезнь, и еще не успел оправиться от нее.
– Как скоро он выздоровеет?
– Месяц. да, я думаю, что для этого ему понадобится месяц.
– К тому же его еще надо будет уговорить отправиться с нами, – добавил Селеборн. – А вся душа этого доблестного хоббита наполнена тоской по дому.
– Да, бедняга Бильбо, – согласился Гэндальф. – Выпало же на его долю столько испытаний. Сколько раз уже я вытаскивал его из норки. Боюсь, что в этот раз он уже не согласится. Ты сможешь мне помочь, Галадриэль? Думаю, что теперь он послушается только тебя.
– Разумеется, – ответила владычица эльфов. – Я поговорю с Бильбо. А теперь пришла пора отдыха и для тебя, Митрандир. Даже маги должны отдыхать и набираться сил. Ты столько всего сделал за последнее время. Кому такое по силам?
– Спасибо за заботу обо мне, – махнул рукой Гэндальф и усмехнулся. – Отдых для меня самое утомительное занятие. И все же я займусь им.
И все участники только что состоявшегося разговора покинули деревянный дворец и вышли наружу, где в небе сверкало золотом солнце, а под ногами переливалась золотая листва Галадхэна, и где по белым тропинкам мимо многочисленных фонтанов, взявшись за руки, медленно прогуливались Арвен и Эстель. Они шли, смотрели друг на друга и не могли насмотреться, потому что были влюблены. И по-видимому уже давно.
Они почти не разговаривали. Им достаточно было просто любоваться друг другом. Только в самом начале между ними состоялся короткий диалог на языке северных эльфов.
– Как это удивительно, что мы встретились здесь, – сказал Эстель.
– Мне подсказало сердце, что я увижу тебя здесь, – ответила Арвен. – И я уговорила отца взять меня с собой. Ведь ты уже столько лет не показываешься в Ривендейле. С тех пор, как отец открыл тебе твое истинное имя и предназначение. Ты узнал, что ты Арагорн сын Араторна, наследник Исилдура и истинный правитель Гондора, и после этого покинул Ривендейл. Почему? Ты больше не любишь меня?
Лицо Эстеля исказилось болью:
– Да, я очень давно не видел тебя, Арвен. Шестнадцать лет! И все это время не было ни минуты, чтобы я не вспоминал о тебе. И все же…
– Что все же?
– Я не должен видеться с тобой.
– Почему?
– Мы слишком разные. Ты эльф, я человек. Вправе ли я любить тебя? Ведь моя любовь ничего не может дать тебе, Арвен. Только отнять. Отнять твое право перворожденного на вечную жизнь, которая есть у эльфов.
– К чему мне вечная жизнь, если в ней не будет тебя! – воскликнула Арвен. – Я уже сделала свой выбор. Мой выбор ты. С тобой я разделю одну человеческую жизнь, сменив на нее бессмертие эльфов. Большего счастья я не вижу! И я уже сказала об этом отцу.
