Его выразительные голубые глаза блеснули. Тристан заговорщически посмотрел на нее.
— Я думаю, миледи, что и с вами — тоже. — Легко коснувшись ее руки повыше локтя, он пошел к двери, но что-то заставило его остановиться и, повернувшись к Сэди, лорд сказал, понизив голос:
— Вероятно, сейчас не лучшее время говорить об этом, но я должен поставить вас в известность, что арендная плата за ваш магазин на Бонд-стрит внесена до конца года.
Сэди удивленно раскрыла глаза.
— Извините, не поняла?
Лорд Тристан оглянулся на Джека.
— Это я к тому, что он у нас не единственный, кому везет. — Подмигнув, Тристан широкими шагами вышел из комнаты, оставив Сэди размышлять над таким удивительным заявлением.
Сэди пристально посмотрела на мужа. Тот не отвел взгляда, лишь чуть заметно пожал плечами мол, как же иначе?
— Почему ты ничего не сообщила мне? — требовательно спросил он, но по его тону было понятно, что Джек не сердится на нее. Она не стала делать вид, что не поняла, о чем речь, чтобы этим не оскорблять ни себя, ни его, ни их нерожденного ребенка.
— Я пыталась. Но мы ведь оба знаем, что происходило с нашими письмами. — Может, это неправильно — перекладывать вину на плечи покойника?
— Не тогда, — поправил он ее. — Теперь. Ты так много рассказала мне о том, как жила без меня, но об этом промолчала.
Сэди неуверенно развела руками.
— Я не знала, как это сделать, чтобы ты не почувствовал себя виноватым.
Джек ничего не ответил, просто кивнул и отвернулся. Он очень переживал, это было видно сразу.
Забрав одежду, которую Тристан кинул на спинку стула, Сэди перебросила ее через руку и подошла к мужу.
Опираясь на ее руку, он поднялся, последовал за ней в коридор, а потом — вверх по лестнице. Наверху они наткнулись на служанку, которая отвела их в комнаты Джека.
Они принадлежали покойному графу. Сэди тут же это поняла, как только они оказались внутри. Огромных размеров кровать с балдахином вновь застелили. Везде — ни пылинки. Но возле гардероба она увидела пару графских туфель, а на комоде кое-какие мелочи, принадлежавшие ему. Служанка, разумеется, должна была привести Джека сюда. Теперь он хозяин дома.
Сэди повесила одежду на крючок, открыла краны, чтобы наполнить ванну. Затем вернулась к мужу и попыталась расстегнуть ему воротник.
Джек перехватил ее руки.
— Я сам, — угрюмо остановил он ее.
— Хорошо. — Она не могла посмотреть ему в глаза. Надо было выйти, но Джек ее удерживал.
— Почему ты пришла, Сэдимун?
Она тихо вздохнула. Ему действительно нужно это знать?
— Джек! — Она укоризненно покачала головой. — Неужели ты мог предположить, что я оставлю тебя в такую минуту?
— Дед всегда был против тебя. Ты никогда не любила его. Я тоже.
Сэди тихо улыбнулась ему и, освободив руки, погладила по небритой щеке.
— Но зато мы оба любили тебя.
…Чувство утраты не оставляло Джека. За эти десять лет он заработал уйму денег, в особенности — за последние годы. А толку? Он только что унаследовал столько же, а может, и больше. Ну и чего стоит все это, если Сэди уйдет от него?
Он не мог упасть перед ней на колени и просить прощения. Не мог позволить себе лить слезы, чтобы найти успокоение в рыданиях и истерике, как малое дитя. Но ему требовалось что-то, чтобы освободиться от оцепенения и ощущения бессилия.
Джек поцеловал жену жадно, как в последний раз, с отчаянием, грызущим душу. Отлично понимая, что ему сейчас нужно, Сэди ответила на поцелуй. Его язык проник в сладкую глубину ее рта. Пальцы начали расстегивать пуговки на ее дневном костюме. Хотелось рвануть ткань так, чтобы они все разом посыпались на пол, но он остановил себя. И продолжал мучиться, расстегивая одну пуговичку за другой. Сэди снова взялась за его галстук.
Они помогли быстро раздеться друг другу и не остановились для прелюдий. Им было неинтересно заводить любовные игры. Они целовались, срывая друг с друга одежду, разбрасывая по комнате, и наконец избавились от нее. Теперь они стояли полностью обнаженными. Их трясло от желания.
Каким-то образом Сэди удалось вспомнить про краны, которые продолжали лить воду. Она нагнулась над ними. Ванна наполнилась почти до краев. Еще чуть-чуть, и вода выплеснулась бы на пол. Но с ванной можно было подождать. Как только Сэди выпрямилась, он схватил ее за талию, повернул к себе и прижал к стене. Он мог бы взять ее сзади, когда она стояла, наклонившись над ванной, но ему нужно было видеть ее лицо. Для него это было крайне важно.
При высоком росте Сэди была гибкой, и когда Джек подхватил ее под ягодицы, она руками обняла его за шею, а своими длинными ногами — за талию.
Теперь ее грудь оказалась на одном уровне с его ртом. Он взял сосок в рот и направил член в уже влажную расщелину между бедрами. Сэди выгнулась. Помогая себе свободной рукой, Джек крепко держал ее за талию.
Она цеплялась за него, с жаром принимая в себя. Нс спрашивая, Джек знал, что она понимает, что он сейчас испытывает, и разделяет его чувства. Это неистовое совокупление должно было еще крепче соединить их.
Их хватило ненадолго.
Волна наслаждения накрыла, смывая боль и оцепенение последних суток — последних десяти лет! — вымывая из памяти следы потерь. По крайней мере, на какое-то время. Он достиг пика с грандиозной, мучительной судорогой. Борясь с дрожью в коленях, Джек с трудом удержался на ногах. Над ухом раздался крик. Сэди, все так же, не выпуская его из объятий, прижималась к нему.
Наконец он вышел из нее, и она опустила ноги на пол. На него снова навалилось ощущение пустоты. Взяв за руку, Сэди подвела его к ванне. Они оба ступили в нее и опустились в еще горячую воду.
— Ляг на спину, — приказала она и намочила салфетку в воде. — Закрой глаза. — Он подчинился. Сэди положила салфетку ему на лицо, сильно прижав к подбородку. Джек вздохнул. Ощущение было приятным.
Немного погодя, когда салфетка стала остывать, Сэди сняла ее и намазала ему подбородок мыльной пеной. Потом принялась брить его, осторожно и не торопясь, со сноровкой настоящего камердинера, собирая сбритую щетину и остатки мыла на салфетку, чтобы не попали в ванну. Он вспомнил, как годы назад ей нравилось брить его, словно сам процесс доставлял ей удовольствие, когда он соглашался на него. Покончив со щетиной, она взяла свежую салфетку и стерла остатки пены. Затем намылила салфетку и начала мыть его.
— Сэди, — пробормотал он, — тебе не стоит этого делать.
— Я знаю — Она как раз терла ему грудь. — Просто мне хочется. Позволишь?
Джек позволил. А когда она вымыла его и тело его заблагоухало сандаловым деревом и гвоздикой, он позволил ей ласкать себя. Откинувшись на теплый край фарфоровой ванны, Джек не стал сопротивляться, когда ее чуткие руки с длинными нежными пальцами начали массировать его. Постепенно покой снизошел на него, не оставив места тревоге и смятению. Ее рука скользнула под воду и ухватила его за полувозбужденный после массажа член.
