же, немного позже, герой наш назвал бывшего шефа вероломным хряком, беседа вообще кончилась, ибо тот удалился, заложив руки за спину.
Вот Монти и обедал в тоске, буквально изнывая от боли. Тишину нарушало только сопение лакея, которому давно бы пора сходить к ларингологу.
Каким бы оптимистом ни был наш герой, он понимал, что дело плохо. Если кое-кто не отринет кое-какие предрассудки, что вероятно лишь на три процента, блаженству не бывать. Этого достаточно, чтобы впасть в скорбь, не говоря о непристойной с виду смеси костей, глазных яблок и черной резины, которую ему подали. Баранье жаркое (то было оно) тоже обратилось в пепел, равно как и гарнир, состоящий из картошки и брюссельских капусток. Пудинг стал пеплом еще в кухне. Взглянув на него, Монти бросил салфетку байроническим жестом, отказался от портвейна и сыра и выбежал в сад.
Топча влажные травы, он размышлял о мести. При всем своем добродушии он понимал, что поступки Пилбема и Тилбери просто вопиют к небу. Как на беду, через десять минут он еще ничего не выдумал. Видимо, злодеи могли процветать, как кедры на Ливане.
Оставалось одно – пойти и написать Гертруде, умоляя и заклиная, чтобы, следуя велению сердца, она презрела волю отца. Дабы этим заняться, он пошел в гостиную.
Как и во многих сельских кабачках, то была тесная, душная, печальная комната, скудно освещенная и давно нуждающаяся в ремонте. Но не это вконец допекло вошедшего в нее Монти. Его допекло то, что в одном из двух кресел сидел лорд Тилбери, с сигарой во рту, явственно счастливый.
Завидев Монти, он немного опечалился.
– Мне больше нечего сказать, – напомнил он. – Мое решение вам известно, не вижу надобности в спорах.
Монти холодно поднял брови.
– Какие споры? – удивился он. – Я не собираюсь с вами беседовать. Мне надо написать письмо.
– Пишите еще где-нибудь, – сказал лорд, – я жду одного человека.
Презрев эти слова, Монти решил сесть к столу и делать свое дело, не удостаивая противника взглядом, но у стола заметил, что там нет ни бумаги, ни ручки, ни конвертов, а в чернильнице – тонкий слой вещества, напоминающего черный мед.
Мгновение-другое он помечтал, как будет отрешенно листать журналы, которые, по-видимому, издавались исключительно для кабатчиков, и, многозначительно фыркнув, снова вышел в сад.
Выкурив две сигареты, бросив палку в водяную крысу, а потом – в кусты, где что-то шуршало, он вдруг понял последние слова лорда Тилбери.
Если тот ждет человека, значит, он ждет сыщика. Если сыщик придет в «Герб», значит, он принесет рукопись.
Так, что же из этого? То, что пока эти гады будут в гостиной, только дурак туда не зайдет и не использует случая.
А что такого? Подумаешь, Пилбем! Подумаешь, Тилбери! Да хоть двадцать. Вбежал, схватил – и привет. Что они тогда запоют? То-то и оно! Коту ясно.
Однако сперва надо поразведать. Вроде бы окно приоткрыто. Он осторожно подобрался к нему и тут же услышал:
– Спрятали? А верное место?
Затаив дыхание, он припал к стене, словно радиолюбитель, нежданно поймавший Сан-Франциско.
Пилбем, позаимствовавший мотоцикл у шофера по фамилии Ваулз, приехавший в «Герб» и представший пред лордом Тилбери, разительно отличался от Пилбема, еще так недавно болтавшего по телефону. Тот, телефонный Пилбем, не сдерживал избытка сил, прекрасно зная, что кто-кто, а уж он-то на коне. Нынешний, кабачный, был отчаявшимся игроком, поставившим все на последнюю карту.
После тяжелой сцены в гостиной ему понадобилось минут десять, чтобы увидеть свой единственный шанс. Если у него хватит способностей всучить рукопись заочно, умолчав о том, что существует она в крайне переработанном виде, тогда – порядок, тогда – все спасено.
Конечно, при следующей встрече лорд Тилбери будет холодноват, но это ничего, сыщик привык и к большей неприязни. Итак, последняя карта.
– Спрятали? – переспросил виконт, выслушав его объяснения. – А верное место?
– Еще бы!
– Что ж вы ее не принесли?
– Опасно. Вы не знаете, что там творится, все за ней охотятся: Галли, и Конни, и Ронни, ну все как один. Сегодня я говорил Монти Бодкину: шиш у них что-нибудь утащишь, прямо воровское логово.
Монти тихо, но гневно охнул. Нет, думал он, это уж слишком. Мало этому гаду рукописей, он еще остроты крадет. Чем-чем, а сравнением этим наш герой тайно гордился.
– Так, так, – сказал лорд Тилбери, – понимаю. Но если вы спрятали ее в спальне…
– Ну что вы!
– Где же тогда?
Миг настал, Пилбем собрал все силы.
– Знаете, – сказал он, – лучше сперва кончим дело. Книжка при вас?
– Неужели, – возразил лорд, – вы думаете, что я заплачу заранее?
– Конечно, – ответил Пилбем и перестал вдыхать воздух. Ставка сделана, рулетка набирает ход.
Монти показалось, что и лорд воздух не вдыхает, поскольку он долго молчал. Когда же он заговорил, тон у него был такой, каким он должен быть у тяжко оскорбленных.
– Ну, Пилбем! Я надеялся, вы мне верите.
– Наш девиз – «Никому не верь», – сообщил сыщик, обретая недавнюю развязность.
– Но откуда же мне знать?..
– Это вы мне не верите! – воскликнул Пилбем. – Что ж, дело ваше, тогда говорить не о чем. Нет-нет, я не в обиде. Пойду в замок поговорю с сэром Грегори и леди Констанс. Им тоже нужна рукопись, хотя – по другим причинам. Они собираются ее уничтожить. Парслоу предлагал пять сотен, но мы с ним еще потолкуем…
– Пятьсот фунтов – большие деньги, – произнес виконт в такой манере, словно ему вырывают зуб.
– Не меньше тысячи, – отвечал сыщик тоном удалого дантиста. – По телефону вы вроде согласились.
– Я думал, вы принесете…
– Ладно, Тилбери, мое дело предложить, – сказал Пилбем и, судя по звукам, проделал именно то, что так советуют делать, когда хочешь выказать небрежность, то есть закурил.
– Молодец! – прибавил он немного позже. – Если можно, на предъявителя.
Повисла тишина, лишь тяжкое сопение указывало на то, что бережливый человек выписывает тысячу фунтов. Спутать эти звуки нельзя, слишком они похожи на агонию.
– Прошу!
– Спасибо.
– А теперь…
– Вот, слушайте, – сказал Пилбем. – В замке я прятать побоялся, отыскал пустой свинарник. Дайте ручку, сейчас нарисую. Тут – огород. Идете вдоль заборчика, слева будет этот свинарник, на такой полянке. Ничего, не ошибетесь, там больше зданий нету. Значит, шарите в соломе – вот тут, где крестик. Ясно?
– Вполне.
– Найдете?
– Найду.
– Хорошо. Да, забыл. Я сказал «пустой свинарник», но с тех пор они перетащили туда свинью. Эту Императрицу.
– То есть как?
– А так. Решил вас предупредить, чтоб не испугались.
Лорд Тилбери явственно зашелся от гнева, но, как ни странно, тут же
