что ты вернулся. То, что ты здесь, очень помогло мне.
«Я не вернулся», — протестовал подросток внутри него. И сыщик не знал, может ли кому-то помочь. Но эти мысли уже не звучали так искренне, как раньше.
После очередной поездки за фотографиями — в здании с аптекой уже запомнили его имя — Тимофей сел в свой внедорожник и сказал Джине:
— Давай перекусим, девочка, прежде чем проанализируем всю эту информацию в депо.
Собака закивала в знак согласия.
Он остановился, чтобы заправиться у колонки перед магазином «Треугольник», и понял, как мало ездил по маленькому городку, что ему впервые понадобился бензин с тех пор, как приехал. И это хорошо, поскольку мест, где можно было бы заправиться, здесь не так уж много. «Треугольником» магазин назвали за расположение на пересечении главной дороги, которая вела в Лазурск с шоссе, и другой диагональной улицы. Туристы здесь останавливались, чтобы заправиться и купить сувениры, но местные жители знали, что тут продают отличные бутерброды, и это было единственное место, где можно купить соленья домашнего изготовления. Ими занималась Лариса Рыбникова. Вместе с мужем Антоном она владела «Треугольником», и они оба были добры к Тимофею и его братьям, добавляя чипсы и салаты к простым заказам.
Сыщик зашёл внутрь и огляделся, заметив небольшие изменения, например, стенд с подарочными картами и другой, где хранились зарядные устройства для телефонов и портативные аккумуляторы. И хотя теперь в дополнение к сигаретам здесь продавали и «испарители», ещё стояла большая витрина с конфетами с фруктовым сиропом в забавных формах. Ему никогда не нравилось это слишком приторное лакомство, но посторонние покупали их, как сумасшедшие. Тимофей направился к кассе, чтобы сделать заказ, но остановился, услышав разговор на знакомую тему.
— Сегодня утром я проезжал мимо того, что осталось от сгоревшего офисного здания. Ну и бардак. Почти ничего не осталось.
— Никто не пострадал, и стоматологический кабинет уцелел. Это важно, — сыщик узнал голос Ларисы.
— Я слышала, им пришлось вызывать пожарных из двух других городов. И это после того, как дядя Марат вызвал Тимофея Соболева. Самый большой пожар, — голос женщины показался ему знакомым, но он не мог определить его. Зато он точно узнал тон. Презрение.
— Вызов других подразделений не имеет никакого отношения к Тимофею. Дело в масштабах пожаров, — сказала Лариса.
— Я не могу поверить, что у нас возникла эта проблема с пожарами. Раньше ничего подобного не случалось. Как думаешь, они поймают виновного?
Женщина сказала «они», но Тимофей знал, что она имеет в виду его.
— Дядя Марат не стал бы просить Тимофея приехать, если бы не думал, что он сможет помочь.
— От него мало толку.
Тимофей ненавидел эту правду.
Глава 56
— Виктория Реброва была здесь на днях и сказала, что Тимофей потрясающе справляется со своей работой. Если кто и может выяснить, кто за этим стоит, так это он, — сказала Лариса.
— Она всегда была так неравнодушна к нему. Ко всем Соболевым. Все знают, что без Ребровых эти мальчики попали бы в службу опеки ещё до смерти матери. Дядя Марат и Вика взяли на себя столько ответственности.
Ответственность означала расходы. В животе Тимофея завязался узел. Лишь спустя годы после отъезда он задумался, как дяде Марату и тёте Вике удавалось заботиться о трёх дополнительных (притом совершенно им чужих в плане родства!) детях на зарплату главы семейства и подработку его жены в качестве преподавателя фортепиано. Он был им должен. Он не мог — права не имел! — подвести Ребровых.
— Тимофей вырос замечательным. Как и Николай с Никитой, — заметила Лариса.
— Ой, да ладно! Николай, может, и большая рок-звезда, но мы-то знаем, что они все подсели на всякие там запрещённые вещества.
— Не стоит обобщать, — сухо сказала Лариса.
Тимофей ценил то, что она встала на их защиту, но другая женщина придерживалась более распространённого мнения.
— Я слышала, его снова видели с Ириной Барковой. Уверена, её отец не в восторге. Некоторые вещи никогда не меняются.
«Нет, — подумал Тимофей. — Не меняются».
Он повернулся, чтобы уйти, и был уже почти у двери, когда Лариса заметила его.
— Тимофей, здравствуй! Мы как раз говорили о тебе и о том, какую большую работу ты делаешь для Лазурска, чтобы помочь остановить эти пожары. Что я могу тебе предложить? Ты еще любишь ростбиф?
Она должна была знать, что он слышал этот разговор. Все те насмешки и предположения, высказанные незнакомой женщиной, которую не мог видеть.
— Нет, ничего. Спасибо, — сыщик повернулся и направился к выходу.
Лариса окликнула его:
— Ты уверен?
— Да. Просто зашёл поздороваться, но я знаю, что ты занята, и мне пора возвращаться к работе, — он бросил пакет с чипсами, который держал в руках, на витрину у двери и поспешил к своему внедорожнику. Сел на водительское сиденье и несколько раз стукнул головой о подголовник. Джина протяжно взвизгнула, как бы спрашивая, где обед. Тимофей повернулся к ней.
— Извини, девочка. Мы поедим в другом месте.
Когда Тимофей вставлял ключи в замок зажигания, его напугал стук в окно машины. Там стояла Лариса с обеспокоенным выражением лица. Он опустил окно, и она сказала:
— Тимофей, не обращай внимания на Алису. У неё никогда не было доброго слова ни для кого, даже для собственных детей. Зачем она работала в школе все эти годы — ума не приложу.
Теперь вспомнил тот голос. Алиса Бросова, секретарь заместителя директора, была той, с кем он слишком часто встречался в течение последних лет обучения в школе. Он не мог припомнить, чтобы она улыбалась.
— Вот, — сказала Лариса, протягивая ему через окно пакет. — Конечно, это не свежее блюдо, но ты не уйдёшь без обеда, если я смогу помочь.
Тимофей заглянул в пакет и увидел заранее завёрнутый сэндвич, почувствовал запах чеснока от маринованных огурцов и пакет чипсов, который держал в руках.
— Спасибо. Вам не стоило…
— Конечно, не нужно было, но это не значит, что я не хотела. И, как
