— Тогда красноармейца Троянова.
— Хорошо, вооружи его пистолетом своего мехвода и будем работать.
— А вы с кем будете?
— Один, но наподхват Мирзоева возьму. Гранаты не применять, техника мне целой нужна.
— Так у нас только одна граната, — напомнил лежавший рядом старшина. Мирзоев, который скрывался в трех шагах, молчал.
— Всегда найдется идиот, который все испортит. Все, мы догоняем танки и работаем по экипажам. Старшина, ты пока командуешь группой. Догонишь нас чуть позже. Все, лейтенант, за мной, а то они двигаются хоть и медленно, но все дальше и дальше от нас. Работаем одновременно, ясно?
— Ясно, товарищ полковник.
— Все, пошли!
Вскочив, мы чуть углубились в лес, чтобы нас не было видно с дороги, и побежали, стараясь обогнать боевые машины. Опередив их метров на двести, разбившись на пары, залегли по обеим сторонам дороги, с разницей метров в пятьдесят друг от друга, все-таки лейтенанту придется действовать чуть раньше, чем нам.
Все получилось не совсем так, как мы рассчитывали, но главное что получилось, даже с неожиданными для нас результатами.
Не знаю, то ли командир следующей за «тройкой» самоходки закрутил головой, то ли засек лейтенанта боковым зрением, но раздумывать он не стал, а что-то неразличимо крикнув, ловко скользнул внутрь бронемашины.
Как он ни торопился, Быков не сплоховал, успел рывком распахнуть закрывающийся боковой люк и дважды пальнуть внутрь.
Все это я заметил краем глаза, потому как сам, вскочив, уже мчался к танку, помахивая на бегу для равновесия пистолетом. Под хлопки выстрелов, одним скачком вскарабкавшись к башне, схватил оборачивающегося командира за ворот и, приставив к его голове ствол пистолета, нажал на спуск.
На лицо брызнуло кровью, танкист дернулся и обмякнув стал сползать внутрь «тройки». Отпустив его, я сам, наполовину втиснувшись следом в люк, не переставая нажимал на спуск, посылая пулю за пулей в экипаж.
Движущийся танк сделал свое дело, если наводчик и заряжающий обмякли, получив по своему кусочку свинца. То мехвод и стрелок-радист остались целы, хоть и ранены.
Запасной магазин был у меня в другой руке, так что перезарядка не заняла много времени, и снова зачастили выстрелы.
А вот дальше-то и начались проблемы. Никто не знал, как остановить технику, которая неуправляемая съехала с дороги и, подминая молодую поросль, стала углубляться в лес, глухо рыча двигателями. Тут мне и помог старший сержант Мирзоев. Ловко скользнув в открытый люк, он добрался до места мехвода; через две секунды, дернувшись напоследок, «тройка» заглохла и замерла, не доехав до векового дуба всего пару метров. Самоходка Быкова проехала на пятьдесят метров дальше, пока не смогли заглушить и ее.
— М-да, вкривь, вкось, но получилось. Сержант, давай за нашими. Пусть вытащат экипажи, почистят и осмотрят машины, смогут ли они с ними разобраться, — приказал я Мирзоеву, когда он, весь измазанный кровью, вылез из бокового люка.
Посмотрев на бледного сержанта, только покачал головой, не повезло ему вот так вляпаться.
— Есть, — козырнул он и слегка вялой трусцой побежал к основному отряду.
Посмотрев на пистолет с оттянутым до конца затвором, щелкнул курком, приводя пистолет в боевое положение и убрал в кобуру, теперь от него толку не было без патронов. Надо трофейным обзавестись и часами еще, сто процентов у убитых они есть. Сам-то я привык сотовым пользоваться, и без часов было тяжело.
Устало подошедший Быков доложил о захвате самоходки, немного ошарашив меня тем, что они захватили пленного. Мехвода трофея. В данное время ценное приобретение.
— Хорошо, будет учить нас пользоваться трофеями. Значит, так, лейтенант. Самоходка твоя, так что собирай экипаж. Я на «тройку», Мирзоев ко мне наводчиком, дальше раскидаем экипажи из наличного состава. Сейчас технику привести в порядок, отогнать подальше и замаскировать. Выполнять!
— Есть!
— И личное оружие соберите с танкистов, мне нужен пистолет и наручные часы, а то я свои разбил при аварии. Все, выполнять!
Снова козырнув, Быков умчался. Явно опасаясь, что я еще чем-то нагружу его. Проводив летеху взглядом, присел у правого борта слегка потрескивающего остывающим мотором танка и устало прикрыл глаза.
— Убивать тяжело, не убивать еще тяжелее, — тихо пробормотал я с закрытыми глазами.
— Что, товарищ полковник? — недопонял подошедший Муртазин, теперь мехвод «тройки».
— Изречение одного прославленного полководца. Посмотри, что с машиной, — приказал я вставая.
— Есть.
Усталость столь необычного дня давала о себе знать, я снова прикорнул.
Проснулся я сам, от шума работающих бойцов. Стараясь не разбудить меня, бойцы осторожно доставали убитых немцев и сгружали их у начавшейся появляться ямы, которую копали трое красноармейцев.
Зевнув, я крикнул старшину, Быкова не было видно:
— Фрицев можно не хоронить, сбросили бы где-нибудь под деревом. Не мы к ним пришли, а они к нам.
— Тут немного осталось, товарищ полковник.
— Хорошо, заканчивайте. Это просто на будущее. Что происходило, пока я в отрубе был? Докладывайте.
Как ни странно, старшина меня понял, хотя я применил слово из своего мира.
— Мы успели вытащить экипажи, товарищ полковник, сейчас технику моют от крови, пока она не засохла, потом будем изучать. Подобные машины мы не знаем. Надеюсь, пленный поможет нам, сейчас с ним лейтенант Быков разговаривает.
— Хорошо, заканчивайте тут, я к лейтенанту. Он у самоходки?
— Да, товарищ полковник.
— Он сообщил, что «тройка» теперь моя?
— Да, товарищ полковник. Экипаж занимается танком, там командует старший сержант Мирзоев.
Сам старший сержант как раз появился из люка командной башенки; услышав свою фамилию, обернулся и вопросительно посмотрел на нас.
— Доложите сержант, что там? Все цело?
— Да, товарищ полковник. Даже рация от рикошета не пострадала. Сейчас закончим мыть и приступим к изучению вражеской техники, товарищ полковник.
— Продолжайте. Кстати, а кто-нибудь знает немецкий? Старшина, выясните, посадите на рацию, пусть эфир слушает.
— Пименов знает, товарищ полковник. Он с Поволжья, там многие говорят на немецком. Он сейчас с товарищем лейтенантом, с пленным общаются. И вот вам просили передать, — протянул мне старшина кобуру и часы с кожаным ремешком.
— Вот за это спасибо, а то безоружным я себя как-то неуютно чувствую.
Застегнув часы на запястье, поверх кителя накинул ремень и тоже застегнул его. Вытащив пистолет, осмотрел.
— Парабеллум?
— Да, товарищ полковник, — кивнул старшина, поправляя ремень немецкого пистолет-пулемета. Запасные магазины старшина повесил справа на ремень.
