чтобы я мог хорошенько тебя поцеловать.
Она практически подбегает ко мне. Я отодвигаюсь от стола, ожидая, что она сядет мне на бедро, как сегодня утром, но она делает лучше и садится верхом.
— Знаешь, — признается она, когда я провожу ладонями вверх и вниз по ее бедрам, — у меня было много фантазий о том, как я буду с тобой в точно такой же позе, только на мне было гораздо меньше одежды. — На ней свободная майка с голубым кружевным бюстгальтером, который имеет замысловатые бретельки, похожие на сексуальную упаковку, просящую, чтобы ее развернули. — Но и так сойдет.
Я запускаю одну руку в ее волосы и слегка сжимаю.
— Если только ты не хочешь перебраться на диван или…
— Аккуратнее, Эш. — Мой голос звучит не так, как мой собственный.
— Или нет. — Она наклоняется и целует меня так, будто мы не виделись шесть дней, а не шесть часов. Скользит руками вверх по моей шее, в волосы, и наклоняет мою голову, углубляя поцелуй, как будто она изголодалась.
Девушка отстраняется со вздохом. Я пользуюсь моментом и целую ее шею до ключицы, затем провожу языком между ее грудей, выставленных в предложении. Она стонет мое имя, и звук отдается прямо у меня между ног.
— Мы не можем слишком увлекаться здесь.
Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к ее груди, тяжело дыша.
— Знаю. Ты права. Рядом с тобой, я теряю всякий здравый смысл.
Она целует меня в макушку и спрыгивает с моих колен.
— Что у нас на обед?
То, что она может думать об обеде прямо сейчас, доказывает, что у нее гораздо больше опыта в этой области, чем у меня. Я в нескольких секундах от того, чтобы выбросить все клятвы, которые дал, а также мою карьеру, в окно, чтобы очистить свой стол и уложить ее на него.
Я прерывисто втягиваю воздух.
— Эм…
— Сосредоточься, Бен. — Она опускается на стул напротив меня с понимающей улыбкой на губах.
Я хихикаю.
— Я пытаюсь. Просто нужно вернуть немного крови к моему мозгу.
Она откидывает голову назад и смеется, и этот звук успокаивает мое разгоряченное либидо.
Десять минут спустя мы сидим во внутреннем дворике в месте, о котором я читал, когда искал рестораны для нашего с Эшли первого свидания. Прошло две недели с нашего первого свидания? Кажется, что прошли дни и целая жизнь одновременно.
Мы уделяем минуту просмотру меню, затем размещаем наши заказы, чтобы отдать меню и сосредоточиться исключительно друг на друге.
Она наклоняется через стол и шепчет:
— Это странно, правда?
— Что?
Ее глаза расширяются.
— Быть вместе на публике.
— Мы и раньше бывали на людях.
— Да, но это было в тридцати милях от Сюрпрайза. — Она оглядывается по сторонам. — Многие люди знают тебя в этом городе. Если увидят нас вместе…
— Они будут удивляться, как такому обычному старому болвану, как я, посчастливилось пообедать с такой очаровательной женщиной, как ты.
Ее щеки краснеют, и это так мило смотрится. Нечасто Эшли смущается из-за чего-либо.
— Тебе действительно все равно?
— Мне действительно все равно. — Я беру ее за руку через стол. — На самом деле, ты кажешься слишком далеко.
Я не подвергаю сомнению проблеск беспокойства в ее глазах, списывая это на ее миллион забот о том, как нас будут воспринимать как пару. У меня есть свои вопросы, но ни один из них не относится к этой трапезе, когда светит солнце и дует прохладный ветерок. Пока мы будем жить настоящим моментом.
ГЛАВА 24
ЭШЛИ
Я не видела Бена с нашего обеда в понедельник. Во вторник меня вызвали на работу пораньше после того, как уволилась одна из официанток. Всю неделю я работала в длинные смены, от открытия до закрытия, как за стойкой, так и в зале. К окончанию смены, мое тело болит, и я еле держусь на ногах.
Вечер пятницы оказался одним из самых оживленных вечеров, которые у нас когда-либо были. Благодаря постоянному ди-джею, приехавшему из Лас-Вегаса, заведение было переполнено, а нам не хватало персонала. О, и великолепие Матери-природы проявилось, ударив своим большим кровавым кулаком по моей матке, что не только сделало меня более стервозной, чем обычно, но и усилило боль в пояснице и ногах.
Схватив сумочку после того, как заканчиваю смену в субботнее утро, горя желанием упасть лицом в кровать на следующие десять часов, я проверяю свой телефон.
«Позвони мне, когда пойдешь к своей машине».
Я прочитала сообщение Бена. То же самое, которое он отправлял каждую ночь на этой неделе, настаивая, чтобы я оставалась с ним на телефоне, пока не окажусь дома в безопасности и под одеялом, еще раз доказывая, что он хороший человек. Нажимаю на его контакт и прижимаю телефон к уху.
— Привет, Эш.
То, как он произносит мое имя, особенно поздно ночью, когда, вероятно, поспал всего пару часов — это звук, ради которого я, блядь, живу.
— Привет, Бен. — Уверена, что мой голос звучит так же сонно и мечтательно, как я себя чувствую.
— Идешь к своей машине?
— Как раз собираюсь уходить, да.
В понедельник за обедом он спросил меня, иду ли я к своей машине одна. Я сказала ему, что у нас есть охрана, но они держатся внутри. Он был недоволен этим и настоял, чтобы с этого момента я звонила ему перед тем, как покинуть здание.
— Как прошла твоя ночь? — спрашивает он.
— Напряженно. Не знаю, как долго еще смогу заниматься этим в моем возрасте.
Он тихо хмыкает наполовину весело, наполовину задумчиво.
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы заняться чем-то другим?
Выхожу за дверь и направляюсь в переулок, где мы с Беном целовались у стены. Я не могу смотреть на эту часть кирпичной кладки без улыбки.
— Я даже не знаю, с чего бы мне начать. Не могу придумать ничего, в чем бы была хороша.
— Я могу.
— Ну, да, — я смотрю себе под ноги, пряча нелепую ухмылку, пока иду к стоянке, — есть название для женщин, которым за это платят.
Он хихикает, звук такой хриплый и восхитительный, что я вздрагиваю.
— Забавно, но я больше думал о твоих навыках общения с людьми.
— Ты так это называешь?
— Эш, ты намного больше, чем то, что можешь сделать со своим телом. Ты забавная, умная, сообразительная, и ты фантастически ладишь с Эллиот. И все это даже не касается поверхности твоего потенциала.
— Ты говоришь так уверенно. Что, если ты ошибаешься на мой счет? — Я пробираюсь между машинами, опустив голову, поэтому не вижу Энтони,
