Что я еще не осмотрел?
Холмы, рощицы, ручей. Овраги!
Два оврага пересекали условный прямоугольник по одной из сторон. Поднявшись с земли, я пошел к месту, где один из них истончался до канавы. Надо проверить.
Ход обнаружился на середине второго, в двухстах шагах от подножия первого замеченного мной холма. Это было настолько обидно, что я даже не ругался. Тратить свитки, прикладывать усилия, строить версии, шевелить мозгами – а всего-то надо спуститься пониже и поискать большую дыру в стене, даже не укрытую кустами!
На всякий случай я осмотрел проход, применив свиток, но ничего особенного не заметил. Дыра как дыра, только большая очень. И почему-то не завалена ссыпающимся по стенке оврага мусором.
Вытащив световую эссенцию, я зачаровал щит на светимость. Фонарь держать нечем, а «Ночное зрение» показывает только живое… Где оно, это живое, в склепах двухвековой давности? Ну, разве медведь встретится, или логово волков найду.
Шаг за шагом я аккуратно проверял путь, держа перед собой светящийся щит. Эту эссенцию придется менять каждые пятнадцать минут, хорошо хоть свет весьма условный, и щит «творит» свет, позволяя видеть на десять шагов во все стороны, а не освещает постепенно расширяющийся проход как фонарь. Пока шли земляные своды, дважды попадались крепежи. Скорее всего – потайной ход из дозора, для выпуска гонцов в случае осады. Под ногами пол земляной, но явно выровненный, стены из чего-то камнеобразного. Хорошо, что здесь не сохранилось ловушек, единственная ловчая яма зияла прямо посреди прохода, сгнившая крышка ее уже не закрывала. Увидев ее, я наконец опомнился, вызвал Спутника и послал вперед.
А вот дверь, прикрывающая ход со стороны подземелья, была на месте. Подергав прочные доски рукой, я долго искал способ ее открыть и решил, что хороший пинок – всему голова. Дверь вылетела после третьего.
Немного поругавшись, потерев ушибленную ногу и отнеся опрокинутый стул в прихожую, я вернулся в комнату. Дверь все еще была на месте, но уже висела на одной нижней петле, надрывно заскрипевшей, когда я толкнул ее левой рукой, выставив вперед меч.
«Поздравляем! Вы открыли новое подземелье – Подвалы Тарисского дозора.
Время первого прохождения – 25 ч. В бой, вершители судеб!»
Чертыхнувшись, я аккуратно шагнул вперед. Роликов с таким предупреждением в Сети было очень мало, и, как правило, следом за появлением таких надписей раздавались вопли, крики, камера металась по комнате, показывая всю полноту чувств. Найти новое подземелье – значит внести себя в историю этого мира.
Плохо, что время первого прохождения – больше суток. Совсем ненамного, но больше. Эти пещеры рассчитаны на группу выше уровнем, чем те, которые обычно находятся в зоне. Предгорья набиты монстрами от тридцать пятого уровня и выше, подземелья – от сорокового. Это еще сложнее.
И ловить мне тут нечего. Но с другой стороны, уже сгенерирована зона, в которой есть вход в подземелье, и пошел отсчет времени, через которое информация о «дозоре» появится на магазинных, бледно-желтых картах. И сюда валом пойдут исследователи, которые вытрясут из монстров всю добычу, не оставив мне ни одного потертого кусочка железа. У входа, так подходящего для засад, будут дежурить наемники-ганкеры, само подземелье заполонят группы алчных, хорошо вооруженных игроков.
Отставить панику.
– Приказ – зачитай этот свиток. Приказ – следуй к тому повороту.
Спутник двинулся вперед, зависая над обломками и грудами мусора. В тот момент, когда он проходил мимо узкой ниши, затянутой паутиной, оттуда выскочила тварь.
Удар – и жизнь Спутника снизилась наполовину.
– Исцелись!
Я пытался понять, что это за существо. Получив ответку от «Щита крови», тварь, видимо, местный страж, отскочила, а потом прыгнула длинным, стелющимся прыжком на Спутника.
– Исцелись! Исцелись!
Все впустую, фигура в балахоне из пыльной паутины добила Спутника и кинулась ко мне длинными прыжками.
– Свет Ее воссияет!
Я кинулся на пол, ослепленная тварь пролетела над головой, с хрустом вмазалась в стену, оглушенно покачнулась, замерла на секунду, а потом начала принюхиваться, явно не собираясь обращать внимание на ослепление. Однако!
– Зла да не станет!
Подействовало: тварь замерла, я быстро крест-накрест рубанул мечом и поморщился. Снялось процента два в дополнение к тем пяти, что сняли арбалетная стрела и «Щит крови» Спутника. Сила солому ломит, и мне, похоже, ничего не светит. Но и убежать не удастся, значит, есть смысл посмотреть, что эта тварь умеет.
Еще трижды полоснув противника по ногам, укрытым балахоном, я отпрыгнул и выставил щит.
У противника – восемьдесят пять процентов жизни. Начнем проверять, насколько сильна его атака по одоспешенному паладину.
Удар в щит развернул меня незащищенным боком к твари, и пропущенный удар стоил половины хитов. Вот и проверил, стало легче? Тварь отскочила, поскребла длинными когтями по камням пола, затем сделала несколько дерганых движений, провоцируя на действия. Я храбро отступил.
– Исцелись. Исцелись. Ис… с-сука!
Успев подставить щит, я отлетел спиной вперед к проходу.
– Спасибо, мой неизвестный мертвый друг!
Туплю. Надо было сразу встать спиной в угол или прорываться сюда.
Черт, а ведь тварь просто пугающе реальна. Балахон, видимо, был когда-то рыцарским плащом. А то, что под ним, – храбрым воином. Правда, тогда у него не было ни пятисантиметровых клыков, ни трехпалых лап со здоровенными когтями, ни зеленых огней в пустых глазницах. Хорошо хоть мяса на костях не осталось, и поэтому не надо изображать мечом долгий замах прорубающего удара, достаточно просто полоснуть. А вот колющие удары неэффективны.
Я отступил поглубже в проход и начал прикидывать. Колоть мечом было одно удовольствие: жаль, что для скелета такие удары почти незаметны. А рубить в этой тесноте не получается. С другой стороны, щит закрывает меня от прямой атаки, а если страж попробует поднырнуть снизу, то как раз…
Тварь как раз и попробовала.
– Прыжок!
Я рухнул ей на спину, порадовавшись, что в вирте персонажи поневоле устойчивы, в реале я бы с такой верткой платформы давно бы слетел. Успев ударить раз пять и кольнуть куда-то в направлении вытянутого черепа, я прыгнул еще раз, поменявшись с тварью местами. Теперь у меня за спиной были подземелья, а у нее – теснина прохода. Может, стоит вытолкать под солнечный свет?
Тварь снова попыталась прыгнуть, как раз под перезарядившийся «Удар веры», и с воем отползла назад.
Ну вот, уже пятьдесят пять процентов у нее осталось, это хорошо. Могло и не остаться.
И тридцать пять у меня. Это тоже хорошо.
– Исцелись!
Мое «Целительное касание» восстанавливало около пятидесяти хитов, зато и стоило всего пять пунктов маны, так что если не будет критов по мне, то запас жизни у нас почти одинаковый. Плюс я пока не выпил бутылку целебного зелья. Только не торопиться! Тогда выживу.
