же на востоке в недорогих доспехах используют зашитый между слоями ткани конский волос. Пучок волос с трудом разрезает даже очень острый нож. Вот тебе и одна из перспектив для развития тех умений, что тебе открыли.
Я посмотрел на свою руку с отросшим ногтем на указательном пальце. Я сконцентрировался и изменил его форму, делая кончик загнутым и острым, а основание толще. Потом сконцентрировался на самой кромке, вспоминая из школьного курса, что ногти способны по крепости конкурировать со сталью. Закончив задуманное, я провел ногтем по столу, срезая с него тонкую деревянную стружку.
— Не порть мне мебель, — сказала Кизото, которая до этого взяла паузу, наблюдая за моими действиями.
Глава 27 Сборы и уборка
— Ой прости, — я смахнул стружки со стола на землю.
— Шучу, — усмехнулась староста, — я на этом столе рыбу разделываю, от пары царапин с ним ничего не случится. Надеюсь мои пояснения немного тебе помогли.
— Да, я мир немного по другому увидел. Получается, что моя кровь для духов не лакомство, а мощный источник ци именно в том виде, какой им нужен. Поэтому они так на нее реагируют. А я, получив свойства духов, теперь тоже могу использовать энергию моей крови для того, чтобы изменять пути ци, то есть перестраивать мир усилиями воли. И научиться можно очень и очень многому. А учитывая, что умения мои похожи на умения сильных духов, то и лучшими учителями для такого как я станут именно они. И я даже зная, чем я могу платить им за науку. Опять же — моей кровью.
— Похоже ты разобрался в ситуации, Дайнс, — Кизото встала и взяла со стола упакованное в ткань копье. — Я думаю, что ты действительно можешь стать великим магом, если у тебя будет нужное время и учителя. А мне пора на поле, вырывать сорняки. Это мой путь. Вечером соберу вам припасов на неделю. Охотится в этом лесу нельзя, а на ягодах вы неделю не протянете.
— Спасибо, Кизото, — я шагнул к женщине и приобнял ее.
— Постарайся уцелеть, мой мальчик, — проговорила она негромко и похлопала меня по спине. — Я спустя годы не против увидеть тебя великим воином и магом, но главное, я хотела бы увидеть тебя живым.
Кизото убрала копье в нишу под крышей и пошла в сторону поля. Я посмотрел ей вслед, жуя последний кусочек вяленой хурмы. Я тоже хотел увидеть эту женщину спустя годы живой и здоровой. Еще один человек стал для меня важным.
Кафка и Фрея собирали вещи в дорогу. У алхимика было две сумки. Одна маленькая с одеждой и прочими вещами и вторая побольше с пустыми мешочками и мотками бечевы. Это я так понимаю тара под будущий гербарий, на который он нацелился. Когда я вернулся, то Кафка уже заканчивал со сборами. У Фреи же, похоже все только начиналось. Глядя на ее вещи, можно было заподозрить, что в комнате произошел взрыв или, что более актуально для этого мира, в комнату ворвались взбесившиеся домашние духи и разбросали все, что им попало под руки.
Удивительно, ведь несколько дней назад она пришла с нами вместе в эту деревню. Кроме одежды, которая была на нее надета у нее ничего не было. Когда в первый день к нам явилась местная портниха, то я заказал для нее пару рубашек, дорожную сумку и хламиду, которая здесь заменяет дорожный плащ. Вроде и все. Откуда тогда взялись все эти вещи? Они что у девушек размножаются что-ли? Денег у нее вроде нет, то есть накупить себе ветоши она не могла. Но факт остается фактом.
На кровати лежала раздувшаяся сумка, а вокруг лежали, висели и просто валялись предметы одежды, которым не повезло в нее попасть потому, что геометрия не позволяет вместить в одну точку пространства более трех предметов, даже если очень хочется. Фрея сидела и набычившись смотрела на сумку, как Ким Чен Ын на врагов трудового народа. У нее даже пара прядей из причёски вылезли от возмущения, что в сумку нельзя поместить все эти нужные вещи.
— Господин Дайнс, — повернулась она ко мне, — а у Вас, случайно нет еще одной сумки?
— Нет, — ответил я. — и из этой нужно убрать лишнее. Мы идем в лес, я не думаю что там нам потребуется много одежды. И откуда у тебя все эти вещи?
— Я... Просто.. — Фрея замялась, — Мне было нечем заняться и я решила помочь Мушико, это та хорошая женщина, которая приносила нам одежду. Я ей помогла, меня учили шить. А она потом дала мне кое-какую одежду.... Которая была ей не очень нужна.... И я немного перешила. Ну и.. Ну и вот.
— Фрея, вот скажи мне. — спросил я, — ты же все равно делаешь вид, что ты мальчик, верно?
— Ну да.
— Тогда зачем тебе столько одежды?
— А разве мальчики не должны хорошо одеваться?
— Ну наверно должны... — потерял я почву до ногами.
— Ну вот.
И что ей ответить в таком случае?
— Фрея, кстати, замечательно шьет, — неожиданно вступился за нее Кафка, — она мне буквально за час нашила мешков для трав, еще и воротник на рубашке оторванный помогла пришить. Это мне тот громила оторвал, которому ты... Ну короче, которого мы потом на запчасти разбирали. Он, сволочь, и куртку хорошую мне порвал. Но там такие лохмотья, что шить бесполезно.
— Почему бесполезно, я бы могла починить. Если правильно заплатки наложить аппликацией и вышивку там еще, то... Но времени нет просто.
Вот оно отличие купеческого происхождения. Семья Ирис по богатству и влиянию может поспорить со многими знатными кланами. Но Ирис не самураи, а торговцы. Поэтому они учат своих дочерей согласно традиций своего сословья. Но в то же время девушек готовятся пристроить в знатные семьи, поэтому им дают воспитание, достойное благородных девиц.
Короче, дочери семьи Ирис на учебе впахивают как шахтеры, чтобы соответствовать требованиям к идеальным невестам сразу двух сословий. Не удивительно, что они обычно соглашаются выйти замуж за любого, на кого укажет глава семейства. Лишь бы сбежать от адской учебы. А Фрея действительно хорошо воспитана. Знает этикет и правила поведения в знатных семьях, причем с особенностями всех провинций сегуната. Хорошо знает историю и текущее положение политике и т.д. А
