любили? Что мы чувствовали? Как мы… – Он замолчал и так пристально посмотрел Персис в глаза, что она не могла этого вынести.
На нее снова нахлынули чувства, которые она так старательно подавляла. Как бы ей ни хотелось, она не могла этого отрицать. Она действительно когда-то любила этого человека, любила его обаяние, его ум, его притягательность. Она отдала ему все, а в ответ он ранил ее так глубоко, что она не готова была даже признаться насколько.
Она отвернулась:
– Ничего не будет.
Повисло молчание, похожее на звенящую тишину после взрыва.
Мгновение он просто стоял, а потом сказал:
– Я понимаю.
Через какое-то время Персис услышала удаляющиеся шаги. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не обернуться.
– Персис, – позвал он, замерев у двери. – Я буду ждать в кафе «Эдем». Мой поезд в десять двадцать. Надеюсь, ты придешь.
* * *
Персис тяжело опустилась на стул. Гнев пузырился внутри, как кипящая лава.
Какое у него было право так поступать? Так говорить? Как он мог ждать, что она просто простит?
Она залпом осушила стакан с водой с лаймом и на мгновение подумала о том, не швырнуть ли его в стену.
Надо перестать думать о Зубине Далале.
Она взяла папку Линдли и снова ее пролистала, изучая бумаги, посвященные Отто Скорцени.
На этот раз одна из страниц вдруг привлекла ее внимание.
Секретная операция, проведенная в июле 1943 года.
Через несколько недель после высадки союзников на Сицилии Большой фашистский совет объявил Бенито Муссолини вотум недоверия. Итальянский король немедленно приказал его арестовать. Муссолини доставили в отель «Кампо Императоре» на горнолыжном курорте Гран-Сассо в Апеннинских горах.
Гитлер послал на выручку опальному диктатору Отто Скорцени.
Двенадцатого сентября Скорцени вместе с шестнадцатью солдатами СС отправился на крайне рискованную миссию. В горах рядом с отелем приземлились десять планеров DFS-230. Лучшие бойцы Скорцени и десантники люфтваффе взяли верх над тюремщиками Муссолини без единого выстрела.
Через десять минут после начала налета Муссолини покинул отель в сопровождении немецких солдат. Его доставили в аэропорт «Пратика-ди-Маре», а потом – в Вену, где они со Скорцени остановились на ночь в отеле «Империал».
На следующий день Скорцени отвез Муссолини в Мюнхен, и 14 сентября они встретились с торжествующим Гитлером в «Волчьем логове» – главной ставке фюрера близ Растенбурга.
Что-то в этой примечательной истории не давало Персис покоя.
Она внезапно почувствовала, что именно это – недостающий кусок головоломки, во всяком случае, в том, что касается связи Скорцени с похищением манускрипта Данте. Она не знала, как именно складывается пазл, но не сомневалась, что ответ скрыт во встрече Скорцени с Бенито Муссолини – человеком, который однажды предложил за «Божественную комедию» поистине королевскую сумму.
Оставалось выяснить, где же Джон Хили спрятал манускрипт.
Персис достала записную книжку и снова прочитала последнюю загадку англичанина:
Свой путь к спасенью каждому назначен.
Откроет Циркуль тот, что был утрачен:
Под вечным небом, солнцем и луной,
Под Богом, литерально только зримым,
Меж Меккой скрыт и Иерусалимом.
Между Меккой и Иерусалимом? Значит ли это, что Хили каким-то образом удалось вывезти манускрипт из Бомбея?
В детстве Персис провела немало времени, склонившись над картой мира, и она знала, что между двумя упомянутыми центрами поклонения – на «пути к спасенью» – есть множество маленьких городов. Небо над этим пустынным регионом обычно безоблачное и сухое, и в этом смысле можно сказать, что оно «вечное», неизменное.
Но зачем Хили отправлять манускрипт так далеко? Кому он мог доверить вывезти его из Бомбея?
Персис сосредоточилась на первой строке: «Путь к спасенью». Может быть, это отсылка к содержанию манускрипта? Строго говоря, «Божественная комедия» – это буквально история о человеке, который стремится к спасению. И это спасение может быть самым разным – в зависимости от греха «свой путь к спасенью каждому назначен».
Персис перешла к следующей строке: «Откроет Циркуль тот, что был утрачен». Что за Циркуль? Слово написано с большой буквы, как название. Или, может быть, это фамилия? Если так, она очень редкая, и Персис не могла вспомнить никого, кто носил бы ее и был как-то связан с Бомбеем.
На всякий случай она позвонила Нив Форрестер, но та тоже ничего не смогла сказать, равно как и известный бомбейский историк, которому Персис позвонила следом по рекомендации англичанки. Зато он направил мысли Персис в другое русло.
– Может быть, это все-таки не фамилия? – предположил он. – Например, Циркуль – это еще название одного из созвездий.
Может быть, Хили указывал на нужное место с помощью расположенных над ним звезд? Однажды он уже обращался к небесным телам. Персис связалась с обсерваториями в Бомбее и Алибаге, но это тоже ничего не дало.
Персис едва не швырнула трубку о стол.
Чтобы немного развеяться, она решила пройтись и по дороге выпить стаканчик масала-чая в чайной палатке Афзала на углу улицы. Никто не помнил, когда этот худой старик в белом дхоти начал свою бойкую торговлю, казалось, он был здесь всегда. Афзал был в курсе всех новостей и мог снабдить любого желающего как непристойными сплетнями, так и весьма ценной информацией. По одним слухам, когда-то он был информатором англичан, по другим – двойным агентом, трудившимся на дело революции.
Но в одном не сомневался никто: он делал лучший чай в городе.
Персис описала ему проблему. Афзал внимательно обдумал ее и сказал:
– Ты слишком настойчиво ищешь скрытые смыслы. Возможно, стоит просто взглянуть на то, что лежит на поверхности.
Что это значит? Но старик уже повернулся к следующему покупателю.
Потягивая чай, Персис направилась обратно в участок.
Циркуль. Что здесь лежит на поверхности? Циркуль – это инструмент для черчения. Может быть, Хили имел в виду его? Но что может открыть циркуль?..
Нет, это просто глупо.
А если подумать о тех, кто пользуется циркулем? Например, математики? Моряки? Инженеры? Персис покачала головой. Этот список можно продолжать беско…
Вдруг ее словно огрели кирпичом по голове.
Персис застыла на месте, позволив мысли развиться до конца, расправить крылья, подобно новорожденной бабочке… Да! Это может быть правдой.
В ту же секунду на нее нахлынули сомнения. Может быть, это слишком смело?
Был один человек, который в этом разбирался. Человек, к которому она могла обратиться с вопросом.
И которому безоговорочно доверяла.
Персис резко повернулась и пошла к машине.
46
– Тебе обязательно столько думать над каждым ходом?
– Шахматы, мой друг, это игра спокойствия. Ее нельзя
