Нога, уже занесенная для очередного шага, зависла в воздухе, а потом вернулась обратно. Лахрим с удивлением понял, что не только разум управляет им.
Это делали эмоции. Разум, как теперь стало ясно, все время был чист и наблюдал за происходящим со стороны. Но энергии у него не было. Ее давала эмоция, контролируемая зверем. Самая сильная эмоция человека — страх.
«Встретить страх и отделить от сердце» — вспомнил он последнее, что слышал от энгла.
Из-за вмешательства твари, он видел, как страх живет жизнью, отдельной от его разума. Лахрим ясно осознал, что эмоции рождаются и умирают. Их время коротко, как у пламени костра. Но пока они живы, они определяют мысли и действия. А зависят они от того, кто подбрасывает дрова.
Сейчас этим костром был страх, и питал его зверь. Причем он им же и питался сам, заживляя раны, как это не раз видел Лахрим. А теперь чудищу не хватало лишь эмоций. Оно намеревалось закусить их хозяином.
Вот только у хозяина планы поменялись.
«Да выкуси, харя обнаглевшая, — разозлился он от такого беспардонного себя использования. — Хочешь сожрать — шевелись сама. А я погляжу, как это у тебя получится».
Хотя тело еще дрожало от страха, Лахрим уже всецело властвовал над ним. И так как его несколько напрягало стоять всего в паре метров от кошмарной образины, сперва он сделал два осторожных шага назад, чтобы быть подальше от врага.
Лишившись добычи уже перед самым носом, чудище от досады заверещало, разбрызгивая слюни из ужасной круглой пасти. Но приближаться к ускользнувшему человеку оно не спешило, опасливо поглядывая на край платформы.
Жертва и охотник стояли напротив друг друга, перекрестив напряженные взгляды.
«Вряд ли эта передышка надолго, — оценивал статус-кво Лахрим. — Это хитрая бестия наверняка, что-то придумает. Или землетрясение докончит свое дело. Надо что-то делать».
Надеясь, что тварь хотя бы несколько секунд его не побеспокоит, он посветил эл-свитком вверх. И почти над собой он к огромной радости увидел кусок арматуры, торчащий из разрезанного бездной фундамента, а немного выше и край пола.
Но была одна ложка, а скорее целое ведро дегтя. Торчал прут как раз между Лахримом и зверем, и прыгать придется в направлении врага, подставляясь под удар.
«Но делать что-то надо, — пытался Лахрим отыскать храбрость в совершенно истощенной прежними попытками душе. — Загорать тут — не вариант. На курорт это место совсем не похоже, да и отсюда скоро выселят. А так — хоть какой-то шанс».
Он накачивал себя подобным образом некоторое время. Решиться прыгнуть в лапы кошмарной твари было невероятно трудно. Но каждую прошедшую секунду он провожал с сожалением, понимая, что часы тикают против него. Возможно и против зверя, но Лахриму от этого не легче.
Наконец, все остатки мужества всплыли на поверхность сознания Лахрима и собрались там в пятно критической массы. Он несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом, и бросил грозный взгляд на противника, стараясь напугать его. Но едва не напугался сам.
Он смог подавить в себе эту вспышку слабости. Понимая, что запасы решительности иссякают с каждым мгновением, Лахрим быстрым усилием воли отбросил все сомнения и немного отступил назад. А больше было и некуда. Он стоял на краю. Затем он сделал два резких шага разбега и прыгнул вверх и вперед.
Еще не оторвавшись, он ощутил, как закачалась платформа и подалась в сторону бездны. Уже в полете он услышал рев и царапание зверя по ее поверхности, которое сразу же затихло.
У Лахрима промелькнула мимолетная надежда, что тварь сгинула в пропасти, но едва он зацепился за арматуру, как почувствовал резкую боль, от острых когтей, вонзающихся в его ногу. Он тут же поджал ноги, и когти, проскользив по икре и вызвав взрыв непередаваемых ощущений, сорвались вниз.
Все тело Лахрима дрожало от впрыска адреналина. Напрягая оставшиеся силы, он вскарабкался наверх, откатился от края провала и тяжело задышал, не веря, что он снова в здании.
Но отдышаться он не успел. Из трещины донесся громкий шум. А затем огромное черное тело вылетело наверх и грузно бухнулось на противоположной стороне.
Мерзкая тварь сразу вскочила на ноги и повернулась к Лахриму. Ужасная пасть издала торжествующий, как показалось Лахриму, рык, обильно разбрызгивая слюну.
А спустя мгновение Лахрим захотел присовокупить к нему свой. И он вполне мог бы сравниться по силе и громкости со зверем. Но было бы это не рычание, а вопль. Вопль отчаяния.
Лахрим заметил, что выход наружу имела только одна сторона трещины. И если бы он до сих пор еще сомневался в своих отношениях с фортуной, то теперь бы все прояснилось. Проход виднелся на стороне, где стоял зверь.
«А вот сейчас все, — отчетливо понял Лахрим. — Если только я не сломаю шею этой твари».
«Но что-то мне говорит, что этот подвиг так и останется в теории», — грустно подумал Лахрим, глядя на мускулистую черную шею толщиной с его тело.
Он отрешенно смотрел на чудище, медленно разбегающееся для решающего прыжка. Тварь не торопилась. Расклады схватки различались даже невооруженным глазом из космоса.
Лахрим удивился своему полному безразличию к происходящему. То ли это был фатализм, то ли усталость от непрекращающейся вот уже несколько дней, а главное — бесполезной борьбы за выживание.
«Помирать — так красиво! — подумал он. — Черта лысого я уйду один. Человек я компанейский. Прихвачу с собой на тот свет домашнего питомца. Его там, поди, уже бывший хозяин заждался».
Он принял решение. Но инстинкт самосохранения, предприняв последнюю попытку, заставил Лахрима отступить от надвигающегося врага на несколько шагов назад.
Но на большее его уже не хватило. Как только зверь разбежавшись прыгнул, Лахрим прижал палец к браслету. Не успело чудище приземлиться, как раздался взрыв там, откуда оно скакнуло. Это сработало первое устройство на двери бывшего склада.
Тварь, испуганно рыча, резко обернулась назад. Лахрим стоял всего в нескольких шагах, но чудище засомневалось, что-то заподозрив. Затем, не обращая внимания на жертву, зверь прыгнул обратно.
Лахрима охватило отчаяние. Враг явно намеревался убежать из комплекса и сделать смерть Лахрима, еще недавно казавшуюся такой героической, слвершенно бесполезной. А главное, что через пару минут взрыв похоронит под обломками и месть Лахрима.
Потеряв страх и разум, он подбежал к краю трещины, схватил кусок камня разрушенного пола и кинул в спину удаляющегося чудища.
— Куда собралась, вонючая ящерица! — крикнул он. — Я с тобой еще не закончил. Или перепугалась, как до дела дошло?
Зверь обернулся и зарычал, раскрыв пасть. Туда незамедлительно угодил камень после другого меткого
