Эван охватил руками голову, закипая.
– Я спас тебя, ты, неблагодарная сука! Она собиралась убить тебя, а я вытолкал ее! Я спас тебя!
– Знаю! И я действительно люблю тебя. Освободи меня, и я докажу тебе это.
– Да неужто? – Эван наклонился, так что его губы щекотали ее щеку, а дыхание паром окутывало ухо. – Ты действительно хочешь, чтобы мы навсегда были вместе?
– Да. Навсегда.
Приготовься, велела Натали.
Эван пробежал левой рукой от ее виска к основанию шеи.
– В таком случае, я просто перережу тебе горло. Тогда я смогу вызывать тебя всегда, когда захочу.
Его рука сомкнулась на ее шее, и он потянулся правой к охотничьему ножу. Замолчав, Натали дернула голову вверх, открыв рот, и впилась зубами в запястье Эвана.
ДАВАЙ! – закричала она Дэну.
Дэн услышал удивленный крик Эвана, почувствовав его кровь на языке Натали. А потом его сознание взорвалось, когда Натали метнула его из своего разума стрелой нацеленной мысли.
Секундой позже разрывающая боль охватила его левую руку. Его взгляд вынырнул из черноты, и возникло странное ощущение, что он перевернулся вверх ногами, потому что восприятие резко изменилось на 180 градусов: теперь он смотрел вниз на Натали, которая продолжала кусать его пульсирующее запястье.
Забыв о кровоточащей ране, он смотрел, пораженный, на красоту ее гладкого лба и худых щек – на лицо, которое он боялся никогда не увидеть снова.
Натали неуверенно посмотрела на него и отпустила его руку.
– Дэн?
Он умудрился пошевелить вялыми губами и языком Эвана.
– Да...
Дэн жаждал сказать ей все то, что накопилось внутри, поцеловать и прижать к своей груди. Но он уже чувствовал, как Эван колотится в его разум, разрушая слабый контроль над его телом.
Его правая рука сильнее сжала охотничий нож.
Натали начала извиваться, когда он опустил дрожащий нож к ней.
– Ты в порядке?
Мысленное ополчение, сдерживавшее личность Эвана, разрушилось, и ярость наводнила сознание Дэна.
Неблагодарная сука! Сондра была права – я сделал бы ей одолжение...
– Дэн! Не впускай его! – донесся голос Натали откуда-то издалека, взывая к нему через огромную пропасть. – Начни говорить таблицу умножения – так он связывается со своим телом!
Горечь наполнила его. Он мысленно увидел ее девушкой-подростком, ясным осенним днем бегущей в нескольких шагах впереди него сквозь кленовый сад.
Красные прыщи покрывали ее бледную кожу, но не могли испортить яркое очарование ее лица, когда она оглянулась, чтобы засмеяться над ним. Один порез, и она будет моей навсегда...
Дэн отмел мысль в сторону. Одиножды один – один, одиножды два – два, одиножды три – три...
Он с силой проговаривал таблицу умножения в голове, и гнев Эвана утих. Снова обретя контроль над своей рукой, Дэн поводил лезвием ножа среди веревок, связывавших Натали, и освободил ее.
НЕТ! – закричал Эван из глубины мозга, который они делили. НЕТ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОБЛАДАТЬ ЕЙ! ОНА МОЯ!
Рука, державшая нож, вертелась от противоречащих друг другу приказов двух хозяев. Застонав от усилия, Дэн направил нож в сердце Эвану.
– Не надо!
Крик Натали привел его в замешательство, и он отстранил нож.
Она села и стряхнула нейлоновые веревки.
– Если ты убьешь его, я никогда не смогу от него избавиться.
Дэн захныкал от разочарования, резко вздохнув. Четырежды четыре – шестнадцать, четырежды пять – двадцать, четырежды шесть...
Захрипев, он раскрыл ладонь и уронил нож на пол.
– Я – я н-не знаю – сколько с-смогу – выдержать. – Его язык казался проглоченным, обездвиженным. – Л-лучше – свяжи меня.
Схватив нож, Натали зажала лезвие между зубами, собрала остатки веревки и связала ими руки, которые Дэн силой завел за спину.
Восемью три – двадцать четыре, восемью четыре – тридцать два, восемью пять... пять... пять...
– Быстрее, – выдохнул Дэн, падая на пол. Натали связала его лодыжки остававшейся веревкой как раз перед тем, как ноги начали извиваться и брыкаться.
Онемение распространялось по торсу Дэна по мере того, как Эван возвращал то, что принадлежало ему. €
Не сейчас! Не сейчас! – умолял Дэн. Я должен сказать ей...
– Ннааалии! – Ее имя прозвучало как слова больного синдромом Дауна. Он постарался завоевать контроль над ртом Эвана еще раз.
– Я... Я люблю...
Тело Эвана забилось, как попавшийся на крючок марлинь, и Натали потребовалась вся ее сила, чтобы связать вместе руки и ноги. Она только-только закрепила узлы, когда услышала последние соскользнувшие с губ Эвана слова Дэна.
Вскарабкавшись на извивающееся тело, она заглянула в его лицо как раз вовремя, чтобы увидеть, как последний отсвет его души исчезает из глаз Эвана.
Вытащив нож изо рта, она погладила его по щеке.
– Я тоже люблю тебя.
От ее прикосновения лицо пробудилось к жизни.
– Слава богу, Бу! Я знал, что ты не позволишь ему убить меня.
Она отпрянула, замахнувшись ножом, в то время как Эван старался скользнуть поближе к ней.
– Тебе не стоит бояться – прости, что напугал тебя раньше.
Сжав губы, Натали попятилась к открытой двери фургона и опустила ногу на песок, не спуская глаз с Эвана.
Маркхэм забился еще сильнее, но Натали настолько же хорошо умела управляться с веревкой, насколько и он.
– Слушай – все, что я говорил – я был расстроен. Ты же знаешь, я бы никогда не причинил тебе боль! Бу? БУ!
Натали захлопнула дверь фургона. Обойдя машину, она проткнула охотничьим ножом все четыре шины, потом засунула лезвие за пояс джинсов.
Туман немного рассеялся, и подернутый дымкой диск луны осветил участок берега, где Эван остановил фургон. Высокие вечнозеленые деревья окружали живописное местечко с одной стороны, а с другой вниз к прибою спускался крутой каменистый берег. Дуга асфальта на краю песчаного овала исчезала в темноте за деревьями.
Натали глотнула холодного, освежающего ночного воздуха и позволила себе испустить одну слезу – только одну, прежде чем пойти по этой дороге в поисках телефона-автомата.
Глава 39
Штат Колумбия в декабре
Делберт Синклер выглядел недовольным. Через полчаса изрыгания угроз и проклятий директор службы безопасности Корпорации впал в зловещее молчание, подобно оку бури.
