— Только теоретически, детектив. Как я уже говорил, по закону мы обязаны сообщать властям о любых подозрительных действиях, которые могут быть направлены на легализацию незаконных доходов.
Рэнсом, похоже, не особенно прислушивался к тому, что говорит ему Аллан, однако продолжал сыпать вопросами.
— Как я понял, вы работаете с клиентами, обладающими крупным чистым капиталом. Это верно?
— Да.
— А мистер Майк Маккензи тоже ваш клиент?
— Это закрытая информация, инспектор. А что, у Майка неприятности?
— Стало быть, вы с ним знакомы?
— Да, уже больше года. Мы с ним близкие друзья.
— А Чарльза Кэллоуэя вы тоже знаете? Возможно, впрочем, он известен вам как Чиб…
— Я с ним даже не знаком. Однажды мы столкнулись с ним в баре, вот и все.
— В «Вечерней звезде»? Это, кажется, совсем недалеко отсюда.
— Совершенно верно.
Аллан ожидал, что детектив сейчас достанет карандаш и блокнот, быть может, даже пригласит в комнату здоровяка-напарника, который ожидает сейчас в коридоре, но ничего такого не произошло. Рэнсом продолжал спокойно сидеть, закинув ногу на ногу и сплетя перед собой пальцы рук.
— Столкнулись? В смысле — между вами произошла ссора?
— Я бы не назвал это ссорой. Просто мистеру Кэллоуэю не понравилось, как мы на него смотрим, и он подошел узнать, в чем дело. При этом он действительно выглядел, гм-м… несколько агрессивно.
— Само собой. Чиб способен напугать кого угодно.
— У него это получается довольно профессионально.
— Вы с мистером Маккензи были вдвоем?
— Нет, с нами был еще один хороший знакомый — профессор Гиссинг.
Рэнсом приподнял брови:
— Знакомое имя! Это не тот Гиссинг, которого пригласили провести экспертизу по украденным из Грантона полотнам?
— Да, это он. Профессор возглавляет городское Художественное училище.
Детектив задумчиво кивнул:
— Значит, на аукционе вы с Чибом не разговаривали?
— На каком аукционе?
— На том, который состоялся пару недель назад… И — странное совпадение — снова совсем недалеко отсюда!
— Я понятия не имел, что мистер Кэллоуэй интересуется живописью.
Аллан откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову.
Рэнсом вежливо улыбнулся. Казалось, он снова погрузился в задумчивость.
— Все-таки к чему все эти вопросы, инспектор? — спросил Аллан.
— Вы утверждаете, что Кэллоуэй подошел к вашему столику и пытался вас запугивать.
— Ну да…
— Что же заставило вашего друга Майка выпивать с ним у стойки?
Аллан пожал плечами:
— Мне об этом ничего не известно. Наверное, это было уже после того, как я ушел, — сымпровизировал он.
— Верность друзьям — похвальное качество, мистер Крукшенк, однако проявлять ее нужно с умом. Как по-вашему, о чем они могли говорить — Маккензи и Кэллоуэй?
— Не знаю. Может, вспоминали школьные годы?
— Школьные годы?
Аллан облизнул пересохшие губы.
— Майк говорил — они какое-то время учились в одном классе.
Судя по выражению лица Рэнсома, он знал это и без Аллана.
— Возможно, именно поэтому эти двое так часто виделись в последнее время, — подумал детектив вслух. — Я видел их вместе и в Национальной галерее, и на аукционе, и в «Вечерней звезде». Кроме того, они пару раз куда-то ездили вдвоем. Не знаете — куда, мистер Крукшенк?
— Нет.
— Допустим. — Рэнсом подался вперед. — А вот еще факт: Кэллоуэй буквально на днях побывал у мистера Маккензи на Хендерланд-хайтс. Что вы об этом скажете?
— Ничего. А что я должен сказать?
— Ваш друг Майк коллекционирует картины — я узнал об этом от одного знакомого, который работает в аукционом доме. И вот мистер Маккензи сначала знакомит известного преступника с собранием картин Национальной галереи, после чего оба посещают торги, чтобы выяснить, кто из художников пользуется наибольшим спросом. Это не наводит вас ни на какие мысли, мистер Крукшенк?
— Нет.
Аллан крепче сцепил руки на затылке, борясь с желанием вскочить с места и схватить полицейского за горло. Это, однако, выглядело бы слишком подозрительно, поэтому он остался сидеть, и только извинился перед детективом за то, что не предложил ему ни чая, ни кофе.
— Ваша секретарша предлагала мне чай, но я сказал, что не собираюсь задерживаться надолго. А вот вам, сэр, не помешало бы глотнуть чего-нибудь освежающего.
Рэнсом сделал указующее движение рукой, и Аллан, внезапно осознав, что рубашка у него стала влажной от пота, а под мышками проступили темные пятна, поспешно опустил руки.
— Да, чуть не забыл… — Детектив вздохнул и достал из кармана пиджака небольшой кассетный магнитофон. — Послушайте это, пожалуйста… — С этими словами он вытянул руку с магнитофоном вперед и нажал клавишу воспроизведения.
«…Я видел одну штуку… Тут какие-то парни на белом фургоне… Очень странно… Как будто у них в машине труп или что-то такое…»
Это была запись звонка Уэсти в полицию.
Рэнсом остановил пленку.
— Вам не знаком этот голос, мистер Крукшенк?
Аллан решительно покачал головой:
— Нет.
— Наши специалисты продолжают работать с этой записью, — сказал детектив и, пристально посмотрев на магнитофон, спрятал его обратно в карман. — Просто поразительно, до чего дошла современная техника! Они могут, например, выделить звук автомобильного мотора на заднем плане и определить по нему марку автомобиля. Невероятно, правда? Жаль, конечно, что не номер, и все-таки…
— Жаль, — машинально подтвердил Аллан, думая о своем «ауди». Работал ли его мотор, когда Уэсти звонил в полицию, или нет? Он не помнил.
— Есть такая вещь — иммунитет от уголовного преследования, — сказал детектив, вставая. — Разумеется, в юридической практике она встречается не часто, и тем не менее это реальность, а не выдумка. Да и случай-то исключительный… Человек, который поможет нам упрятать Чиба Кэллоуэя за решетку, будет настоящим героем, без дураков. Хотите стать героем, мистер Крукшенк?
— Я же сказал — я даже не знаком с этим человеком.
— Но вы дружны с Майком Маккензи, а он хорошо знает Чиба.
— Так поговорите с Майком.
Рэнсом медленно кивнул.
— Я решил начать с вас, мистер Крукшенк. Вы производите впечатление разумного человека — человека, который умеет просчитывать различные варианты и видеть собственную выгоду. — Детектив шагнул к выходу из кабинета, но снова остановился: — Кстати, программа защиты свидетелей предусматривает не только освобождение от уголовного преследования, но и гарантирует им полную анонимность. Все, кто помогает полиции избавить общество от таких, как Кэллоуэй, могут рассчитывать на безопасность. И даже на вознаграждение… — Он еще раз окинул взглядом крошечный кабинет. — Несколько лет назад вас, кажется, уже грабили? Я имею в виду — Первый Каледонский?..
