дверь слетела с петель. Вместе с подпиравшим ее металлическим шкафом они пронеслись мимо меня, снося все на своем пути.
Тут же в помещение влетели те же два мордоворота, которых я уже видел. Хуже того, за ними еще толпились люди, что усложняло ситуацию.
И вновь при виде врагов злоба и ненависть вспыхнули жгучим пламенем. Эти люди пришли причинить мне вред — что я мог предложить им в ответку?
На то, чтобы нарушить работу накопителя, ушла секунда. Ощутив, как артефакт начал быстро нагреваться, грозя уйти вразнос, я тут же швырнул его во врагов.
«Получайте, уроды!» — вспыхнула яростная мысль.
Накопитель улетел мерцающей стрелой. Успев среагировать, мордовороты тут же кувыркнулись в разные стороны, правда, это им не помогло.
Я ничком рухнул на пол, активировав зажатый в руке артефакт в виде металлического треугольничка. Вспышка света просочилась даже сквозь закрытые веки. Вместе с приглушенным грохотом я ощутил обманчиво мягкий толчок, подхвативший меня, словно пушинку.
Отлетев к стенке, я сильно приложился боком и ногой о какой-то угол. От острой боли сперло дыхание так, что некоторое время я мог только извиваться в позе эмбриона.
Ушло несколько томительных секунд, чтобы заставить себя вдохнуть. Мутными от боли глазами я осмотрел помещение.
Стерильно белая лаборатория доктора Крауна изменилась безвозвратно. Сейчас это место походило на полуразрушенные подземные катакомбы.
Первым делом я посмотрел в сторону выхода, где был эпицентр взрыва. Пыль стояла столбом, поэтому детали удалось рассмотреть не сразу. Взгляд зацепился за кровавые ошметки, но о том, что случилось с мордоворотами, я предпочел не думать.
«Они сами выбрали свою судьбу, — мелькнула холодная мысль. — А тебе сейчас позаботиться бы о своей».
Выбраться прежним ходом было невозможно из-за завала, но взрыв открыл новый. Одна из стен обвалилась, открыв взгляду этаж выше.
Недолго думая, туда я и рванул. Запинаясь о валяющиеся на полу камни и лабораторную утварь, я побежал к дыре.
Именно в этот момент пришло ощущение опасности. Действуя практически на рефлексах, я вновь активировал защитный артефакт. Сразу же после этого сверкнуло. Купол щита принял на себя какое-то плетение, но меня, словно пушинку, швырнуло к стене.
И вновь удар пришелся на уже поврежденное колено. Боль нахлынула с такой силой, что в глазах потемнело. И все же я смог ухватиться руками и втащить себя в пробоину.
Переваливаясь через нее, я заметил врага, нанесшего удар в спину. Пыль уже достаточно осела, чтобы открылся оставшийся от входа узкий проем, откуда за мной наблюдали.
Шляпа с широкими полями, высокий воротник кожаного плаща и холодные рыбьи глаза. Это был тот самый маг, которого я видел раньше.
С абсолютно невозмутимым видом, будто не он только что ударил боевым плетением, мужчина наблюдал за мной. Когда наши взгляды встретились, незнакомец сменил выражение лица. Я понял, что он ухмыльнулся. И ухмылка эта не предвещала мне ничего хорошего. Будто дав понять, что скоро он найдет меня, мужчина отвернулся и ушел, оставив меня одного.
Стоило незнакомцу исчезнуть, как меня накрыл озноб. Накатило понимание, что враг не ушел, а лишь покинул неудобное для него поле боя.
«Сейчас он движется где-то в тишине коридоров, обходя меня с тыла, — мелькнула паническая мысль. — И неизвестно, как быстро вновь найдет меня и из какой дыры атакует на этот раз».
Инстинкты тут же ударили по мозгам, заставляя бежать. Бежать к выходу и как можно быстрее, пока враг не добрался до этого места. Я даже попытался встать, но мгновенно прострелившая ногу боль заставила рухнуть обратно.
«Против тебя маг, — подала голос холодная часть сознания. — Так и ты будь магом. Подчиняйся разуму, а не эмоциям».
Все верно. Человек, которого я встретил, был магом — это я ощутил безошибочно. Хуже того, он был взрослым магом, умеющим пользоваться своей силой. Этого уже хватало, чтобы понять — ситуация отвратительная, ничем не лучше предыдущей. Но на этом его преимущества не заканчивались.
Незнакомец работал в отличие от меня, знал планировку коридоров. А еще он был сыт, здоров, спокоен и полон сил.
Если подвести итог рассуждениям, то вывод получался скверный. Я играл на чужом поле против заведомо более сильного врага. Это была проигранная партия. По всем правилам, если не произойдет что-то, что изменит ход событий, исход будет только один — мое поражение.
«Но что мне делать? — задался я вопросом. — Я ничего не знаю о нем…»
А так ли уж ничего не знаю? Я ощутил тот самый букет темных эмоций, тень которых осталась от ментального загрязнения. Однако они давали не только ослепляющую злость, но и что-то новое. Жажду победы и какие-то инстинкты хищника.
Я знал, что два мордоворота вернулись с подкреплением. Однако не торопясь действовать, маг все равно отправил вперед пушечное мясо и наблюдал за происходящим. Похоже, это был очень осторожный человек из тех, предпочитают горячей битве хорошую засаду.
Это подтверждала его последняя атака. Он заметил, что я ранен, а значит, далеко не уйду. Возможно, намеренно показал себя, чтобы припугнуть жертву. Видя во мне ребенка, он ожидал от меня действий ребенка — паники и лихорадочных поисков выхода. И я едва не стал действовать подобным образом.
«А ему останется лишь устроить засаду и поймать меня, — пришло понимание. — Словно пауку, ожидающему свою добычу».
Однако в игру, которую он начал, можно было играть и вдвоем.
Ребят привет всем! Завтра и послезавтра беру 2 выходных. Потом усиленная прода! Всем спасибо за внимание.
Глава 28
У меня было всего несколько моментов, где я мог бы поспорить со взрослым магом — это интеллект и чувствительность к магии.
«Ну, и еще я могу разобраться в плетении, если есть пара свободных минут, — усмехнулся я про себя. — Не так уж и много, но и не мало».
По крайней мере, размышления позволили успокоиться и прийти в себя. Больше не хотелось, как загнанная крыса, бежать, куда глаза глядят, лишь бы спастись. Теперь я мог действовать.
«И пора бы уже», — подстегнул я себя.
После осмотра комнаты, в которую я забрался из лаборатории, стало понятно, что это нежилое помещение, определенное под склад старой мебели и всякого хлама. Ничего полезного здесь не было, но это натолкнуло меня на идею.
Встав, я осторожно сместил вес на ушибленную ногу. Онемение прошло, вернулась чувствительность, а вместе с ней и острая боль.
«Бежать я если и смогу, то совсем недолго», —
