Заходил я к нему пару раз.
- Ага… - задумчиво произнёс в ответ майор.
Он ещё что-то хотел сказать, но сержант его опередил:
- Дык эта… он, можа, и сольцы тебе сыпанул?
- Трохи, тилько для сэбэ, - сразу охолодил его я.
- Но всё-таки дал? – уточнил комендант.
- Немного дал, - не стал врать я.
- Это очень хорошо, просто великолепно! – обрадовался он. – У нас-то, почитай, уже что и не осталось. Думал, вам завтра только один выстрел на троих и выйдет, а у вас вишь чего, своя соль. Ну, эдак-то…
Он не успел сказать, что там эдак-то, дверь отворилась, и солдат с явно перепуганным лицом произнёс:
- Вашвысокоброть, гонец!
- От кого? – успел спросить комендант, но ответил ему уже не дневальный, а запыхавшийся запылённый мужик, ввалившийся следом:
- Беда, воевода!
- Что такое?
- С Длинной Дубравы зверьё бежит!
- ЗВЕРЬЁ БЕЖИТ??? – майор удивился так, словно ему сказали, что река загорелась.
Русанов рухнул на лавку и, обхватив голову руками, забормотал что-то невнятное. Комендант же быстро вернул себе присутствие духа и крикнул стоявшему в дверях дневальному:
- Давай бегом сюда мне Громова, Шишкина и этого… как бишь его… Ерёму. Бегом!!!
Дневальный изчес, а майор повернулся к нам и, как бы извиняясь, развёл руками:
- Ну, видно завтра на шуралеев всласть наглядитесь.
Признаться, я уже подумал, что случилось нечто, похожее на глобальную техногенную катастрофу, вот только именно техногенным-то катастрофам тут взяться неоткуда, значит… значит, или экологическая, или черти попёрли. Судя по реакции сержанта Егорыча, всё очень и очень хреново.
Когда появились вызванные люди, начался военный совет, на котором выяснилось, что всё хреново, но ещё не совсем. Массовое бегство зверья из леса означало, что в нём, с вероятностью процентов в девяносто, каким-то образом обосновалась крупная группировка чертей. Никакого экологического катаклизма не произошло: ну, не любят звери находиться рядом с нечестью, вот и сбежали. Уйдут шуралеи – зверьё вернётся. С этим всё. Дальше. Если чертей в одном месте собралось много, то значит, скоро они полезут оттуда во все стороны, и тогда, пойди, полови их. Сил в Буродольском остроге уже меньше чем нужно для «мирного» времени, а тут такое.
В общем, получалось, что завтра в расположении останутся только раненые и те, кто сегодня вернулся с выхода – Егорыч и с ним ещё семеро. Сам майор тоже останется, это потому что по маршрутам шарятся ещё три тактические группы, типа той с которой ходил Егорыч. Ну и, там уже по результатам.
На три сопредельных опорных пункта отправят гонцов с сообщением, чтобы тоже готовились, а мы и ещё одиннадцать человек буродольцев двинем на зачистку Длинного леса. Я не представляю, как силами восьмидесяти человек можно прочесать лесной массив пятьдесят на двадцать километров, но, наверное, это Громов с Шишкиным знают, они пойдут с нами, а Ерёма… Ерёма поскачет к Лукичу, обрадует.
Неплохо бы запросить дополнительных сил в Самаре, предположил подпоручик Громов, кстати, единственный офицер в остроге кроме самого коменданта. Но ему возразил Буцин, сказав, что полковник Ватулин и так чуть ли не последний резерв отдавал, и второго отряда, как дать выпить, не будет. Капитан согласился с ним в том смысле, что никаких дополнительных сил нам не пришлют, но командира полка в известность поставить всё-таки нужно.
Гонцом в уездный центр Синюхин выбрал Трофима – моего денщика. Я начал было возражать, но Сметанин, который знал Трофима дольше, чем я, заверил, что как раз для того, чтобы смотаться в Самару, передать сообщение и вернуться если не на третий, то хотя бы на четвёртый день, в нашем отряде более подходящей кандидатуры не найти. Ну, кто я такой, чтобы оспаривать приказы командира роты? Никто. А кто я в отряде драгунов без человека, который позаботится о моём Разбое? Тоже, в общем-то…
Но оказалось, что с шуралеями никто в конном строю и не воюет. Лошади, почуяв нечисть, впадают в панику и… скажем так, очень спешно покидают «поле боя». Так что всё будет не так. План операции состоял в следующем: мы всей толпой на рысях проходим вёрст двадцать, там в одной из деревушек забазируемся, в смысле оставим лошадей и несколько коневодов, а дальше пешком. Пешком – это как раз моё, тут я много кому фору могу дать. У самого лесного массива делимся на две группы и начинаем.
Я посчитал необходимым внести предложение о рассмотрении варианта с частичной эвакуацией населения из особо опасных районов, но мне сообщили, что все, кому надо уже знают, и уже свалили оттуда. Значит, не всё так плохо. Это в организации процесса не всё так плохо, а для нас всё довольно хреново, если эвакуация населения не только понадобилась, но уже и произведена… Что это может означать?
Продолжение следует!
