class="p">Прошло двадцать минут, и Страйк стал спрашивать себя, не передумала ли Эбигейл насчет встречи, когда в бар вошла высокая, красивая, яркая женщина, одетая в спортивную форму и небрежно накинутый плащ. Единственная, найденная в интернете фотография Эбигейл была совсем небольшой. На том снимке она, в комбинезоне пожарного, была окружена коллегами, исключительно мужчинами. Фотография совсем не передавала того, как хорошо Эбигейл выглядела. Она унаследовала большие темно-синие глаза своего отца и твердый подбородок с ямочкой, но ее губы были полнее, чем у Уэйса, а безупречной бледной коже и высоким скулам могли вполне позавидовать топ-модели. Он знал, что ей было за тридцать, но в ее волосах, собранных сзади в конский хвост, уже виднелась седина. Как ни странно, это не только не портило ее облик, но и делало моложе, как и тонкая без морщин кожа. Она приветственно кивнула паре мужчин у стойки, затем заметила его и пошла, демонстрируя длинные ноги, к его столику.
— Эбигейл? — он поднялся на ноги, чтобы пожать руку.
— Извините, я опоздала, — сказала она. — Пунктуальность не мой конек. На работе меня называют «Копуша Эбигейл Гловер». Я была в спортзале и потеряла счет времени. Спорт — мое средство от стресса.
— Нет проблем, я благодарен, что вы согласились...
— Хотите выпить?
— Может, я…?
— Нет, я сама возьму.
Она сбросила плащ и осталась в спортивном топе и леггинсах. Один из мужчин, которых она поприветствовала, залихватски присвистнул. Эбигейл показала ему средний палец, что вызвало взрыв смеха, во время которого она рылась в своей спортивной сумке в поисках кошелька.
Страйк наблюдал, как она покупает выпивку. Крепкие мышцы ее спины были четко очерчены, что заставило его задуматься о собственных ежедневных тренировках, которые не давали такого впечатляющего эффекта. Ее спина была почти такая же широкая, как у мужчины рядом с ней, который, судя по всему, находил ее весьма привлекательной, хотя она, казалось, не отвечала ему взаимностью. Он спросил себя, не лесбиянка ли она, а затем задался вопросом, не оскорбительно ли предполагать такое.
Раздобыв себе выпивку, Эбигейл вернулась к столику Страйка, села напротив него и сделала большой глоток белого вина. Одна ее коленка нервно подпрыгивала.
— Прошу прощения, что мы не смогли встретиться у меня дома. Патрик, мой жилец, зациклен на ВГЦ. Он прыгал бы на стены от радости, если бы узнал, что вы копаете под них.
— Он давно у вас живет? — спросил Страйк исключительно для того, чтобы завязать разговор.
— Три года. Он вроде нормальный, правда. Он развелся, и ему нужна была комната, а мне нужна была арендная плата. С тех пор, как я рассказала ему, где я выросла, он твердит: «Тебе следует написать книгу о своем детстве, заработать кучу денег». Лучше бы я ничего ему об этом не рассказывала. Просто однажды вечером я выпила слишком много вина. Накануне я была на страшном пожаре, в котором погибли женщина и двое детей.
— Жаль это слышать, — сказал Страйк.
— Это моя работа, — ответила Эбигейл, слегка пожав плечами, — но иногда это тебя так достает. Тот, кто совершил поджог, — а сделал это отец того семейства, пытаясь провернуть аферу со страховкой магазина внизу, — благополучно выбрался, ублюдок… Ненавижу, когда при пожарах страдают дети. Мы вытащили самого младшего живым, но было слишком поздно. Отравление дымом оказалось для него смертельным.
— Почему вы решили пойти работать в пожарную службу?
— Адреналиновый наркоман, — сказала она с усмешкой, ее колено все еще подпрыгивало. Она сделала еще один глоток вина. — Когда я ушла с фермы Чапмена, я просто хотела, черт побери, жить, хотела принимать участие в каких-нибудь событиях и сделать что-нибудь стоящее, вместо того чтобы мастерить эти чертовы соломенные куколки для продажи в пользу голодающих детей в Африке — если туда эти деньги вообще доходили. Сомнения у меня на этот счет. Но я не особо образованная. Я хотела, когда уйду из ВГЦ, готовиться к выпускным экзаменам. Сдала три предмета. Я была старше всех остальных детей в классе. И все же мне повезло. По крайней мере, я умею читать.
Когда она снова взяла свой бокал, мимо их столика прошел бородатый мужчина.
— Это свиданка с мужиком из Тиндера, Эб?
— Иди на хер, — холодно ответила Эбигейл.
Мужчина ухмыльнулся, но не ушел.
— Баз, — сказал он, протягивая руку Страйку.
— Терри, — сказал Страйк, пожимая ее.
— Ну, ты осторожнее, Терри, — сказал Баз. — Она, как наиграется, не оставляет от мужиков ничего живого.
Он с важным видом удалился.
— Ублюдок, — пробормотала Эбигейл, оглядываясь через плечо. — Я бы не пришла сюда, если бы знала, что он будет здесь.
— Товарищ по работе?
— Нет, он друг Патрика. Я пару раз сходила с ним выпить, а потом сказала, что больше не хочу его видеть, и он разозлился. Иногда Патрик напивается с ним и болтает всякую чушь о том, что я рассказала ему о ВГЦ, и теперь, всякий раз, когда этот придурок видит меня, он использует это, чтобы... да я сама виновата, — сердито сказала она. — Мне следовало держать рот на замке. Когда люди слышат...
Ее голос затих, и она сделала еще один глоток вина. Страйк, который предположил, что Базу рассказали о церковных традициях «духовной связи», впервые задался вопросом, каково было молодым девушкам, от которых ожидали, что они будут соблюдать их.
— Ну, как я уже сказал по телефону, этот разговор совершенно неофициальный, — сказал детектив. — Ничего не будет опубликовано.
— Если только вы не одолеете эту церковь, — сказала Эбигейл.
— Похоже, вы переоцениваете мои возможности.
Она быстро опустошала свой бокал с вином. Посмотрев на него секунду-другую своими темно-синими глазами, она сказала немного агрессивно:
— Думаете, я трушу, да?
— Наверное, это последнее, о чем я мог подумать, — сказал Страйк. — Откуда такая мысль?
— Вы тоже считаете, что я должна попытаться разоблачить их? Написать одну из этих чертовых книг о своих страданиях? Что ж, — сказала она, прежде чем Страйк успел ответить, — их юристы гораздо круче, чем те, которых я могу себе позволить на зарплату пожарного, и мне хватает неприятностей из-за ВГЦ от тех засранцев, которые оказались в курсе моей ситуации.
Она сердито показала на База, который теперь в одиночестве стоял у стойки бара.
— Я не собираюсь ничего предавать огласке, — заверил ее Страйк. — Я только хочу...
— Вы уже говорили это по телефону, — перебила она, — я хочу рассказать кое-что о том парне Кевине Пёрбрайте. Он сказал одну вещь,
