Вы не ошиблись. Я сказала слово на букву «Л». И совсем не жалею. Ни капельки.
— Любишь? — переспросил, словно не поверил своим ушам.
— Да, — сделала еще один шаг к нему. Теперь между нами практически не осталось расстояния. — Я приходила неделю назад, но ты был на сборах. Поговорила с твоей сестрой. А теперь стою вот здесь. Вообще-то, я после свадьбы, — нервно захихикала. Кажется, у меня поехала крыша, — помогала сбежать невесте и…
Мой несуразный бред прервали поцелуем. Дима просто накрыл мои губы своими.
Сладкий, как и всегда.
— Меньше слов, — оторвавшись произнёс, и снова поцеловал.
* * *
— Получается, ты снова устроила разбой? — складывая вещи в чемодан, спросил мой парень.
Вообще-то, практически все еще было в коробках. И хорошо. Меньше собирать.
— Почему сразу разбой?
— Ну вы похитили невесту.
— Дима! — возмущенно зыркнула на него. — Чем ты слушаешь? Мы её не похитили, а помогли сбежать.
— Сложно слушать, когда перед моими глазами мелькает твоё декольте, — без стеснения заглянул он в это самое декольте.
— Если ты будешь собираться быстрее, то сможешь не только посмотреть, — призывно облизнула свои губы и подмигнула.
Все вещи разом полетели в чемодан, затем он его захлопнул и решительно отрезал:
— Я готов!
Домой мы добрались быстро, ещё быстрее до кровати.
— Итак… — щёлкнув застёжкой лифчика, произнёс, — значит, ты по мне соскучилась?
— Мгм, — изогнувшись по его умелыми руками, промычала.
— Тебе не кажется, что кое-кто провинился? — хитро ухмыльнулся.
Хм, а вот это интересно…
— Я готова загладить свою вину, — оставила на его груди поцелуй.
— Обязательно загладишь, — опрокинул меня на спину, — но позже!
Эпилог
— Ромашки спрятались, поникли лютики,
Когда застыла я от горьких слов:
Зачем вы, девочки, красивых любите,
Непостоянная у них любовь.
Сняла решительно пиджак наброшенный,
Казаться гордою хватило сил,
Ему сказала я: — Всего хорошего, —
А он прощения не попросил.
Ромашки сорваны, завяли лютики,
Вода холодная в реке рябит.
Зачем вы, девочки, красивых любите,
Одни страдания от той любви…
Зачем вы, девочки, красивых любите,
Непостоянная у них любовь.
Женские голоса раздавались со всех сторон. Мы сидели за одним большим столом, нарезая салаты.
— Че, девки, голосите? — к нам подошёл уже изрядно веселенький дядь Боря. — Давайте лучше наши. Ванька, заводи!
Непонятно откуда появился дядь Ваня, в той же кондиции что и дядь Боря, с баяном.
— Мне соседка строит глазки,
Только зря старается…
На ее кривые ноги
Глянуть не решаюсь я!
— Тьфу ты, малахольный! — со смешком сказала ба. — Иди уже!
— Я толстушку полюбил,
Мне с толстушкой весело.
На руках её б носил,
Если б меньше весила!
— Вот, паразит! — со всех сторон в дядь Борю полетели яблоки. Его творческую самодеятельность не оценили.
Сегодня была годовщина свадьбы у бабушки с дедом. Пятьдесят лет супружеской жизни. Золотая свадьба. Народу собралось целая тьмущая.
Я даже девок своих позвала с их вторыми не лучшими половинками. Правда, Демьян не смог. У него бизнес. Ну да ладно. Главное, что Сонька с нами. Нет. Ну, а что такого?! Свободные руки всегда пригодятся в хозяйстве!
Мужики уже дожаривали шашлык, при чем веселенькие, а мы с бабоньками доготавливали салаты.
Соседи, соседи соседей, коллеги с работы, друзья — все собрались. Человек пятьдесят — не меньше! И эти пятьдесят ртов нужно накормить и напоить!
— Улька, это твой красавец там дрова рубит? — спросила теть Алла, подруга бабушки и соседка.
— Мой, — гордо изрекла. Пусть все знают, какой у Ульки Фроловой парень!
— Хорош! И работы тяжелой не боится. Вон, как лихо дрова рубит!
Синицын, и правда, помогал, чем мог. Дрова, конечно, ба отправила деда рубить, но тот свалил все на Димку.
— Он же хоккеист у тебя, да?
— Ага. В этом году забирают в Канаду, — вздохнула.
Впрочем, горе моё было невелико. Расставались мы всего на две недели, а потом я приеду к нему на ПМЖ, как говорится. К слову, мне и самой предложили там контракт с брендом косметики. Я была вне себя от счастья! Уезжали мы ненадолго (по крайне мере, я надеялась на это), Синицын подписал контракт всего на один сезон, ну, а я на съёмки могу летать из России. Это скорее моя блажь переехать туда.
Ну вот не могу я Синицына одного оставить! Не то чтобы я ему не доверяла… Синицын у меня мужик-кремень, но, будем честны, женщины — это женщины. Вот, им я точно не доверяла! Обведут этого лопуха вокруг пальца, он и глазом моргнуть не успеет! В общем, никуда ему от меня не деться.
Если Улька Фролова влюбилась, то пиши пропало. Моё. Значит — моё.
Приготовив салаты, мы пошли с бабушкой доставать сервизы. Конечно, посуды на всех не хватало, поэтому соседи принесли ещё и своей. Одно слово — деревня. Не в плохом смысле. Не подумайте. Люди простые, как пять копеек. Если отмечают, то всей деревней. Каждый помогает, чем может. Вот это я понимаю — сервис! Это вам не город, где три шкуры сдерут!
Стоило только сесть за стол, как посыпались тосты…
Долгих лет жизни, денег побольше, в общем, все по стандарту. Очередь дошла и до нас с Димкой.
— Ба! Деда! — громко сказала я. — Вы знаете, что мы вас очень любим. Прожить пятьдесят лет — этого многого стоит. Короче, не буду тянуть долго резину, — достав из кармана сертификаты, подошла к ним и торжественно вручила, — это, конечно, не Мальдивы, но Турция тоже неплохо!
Гости захлопали, бабушка заплакала, дед расцеловал в щеки, приговаривая:
— Вот это внучка! Удружила так удружила!
Праздновали до
