отчего-то совсем не поверила.
А рядом суетливо завозился Иван:
– Надо помочь ей…
Он глянул на Марью.
– Погоди, мы не знаем пока, кто она.
Та покачала головой.
– Тебя не смущает, что по Темнолесью в одиночку девица бродит да разбойников в Навь отправляет?
– Ну…
– А меня не смущает.
Водяной, явно устав сидеть в кустах, без лишних раздумий поднялся во весь свой немалый рост и шагнул к разбойникам. Следом за ним тут же рванул Иван, и Марье уж не осталось ничего иного, окромя как, ругаясь про себя, последовать за ними.
– А ну-ка отойди от нее, линь плешивый, – она окликнула бобровую шапку.
– Ч-чего? А ты еще кто такая?
Рывком развернувшись, разбойник нехорошо принялся поигрывать дубинкой. Но быстро растерял свой воинственный задор, стоило взгляду его упасть на ее спутников.
– Говорил же… беду чую… Вот пропасть! Не губите! – сутулый Кукуха тут же рухнул на колени.
– Раньше думать надо было!
Пленница, пока на нее никто не глядел, невесть каким образом сумела не только освободиться, но и раздобыть кривой нож. Которым как раз и провела по глотке вымаливающего спасения разбойника. Острая сталь легко рассекла кожу и плоть, чиркнула по кости, и человек, захлебываясь кровью, завалился набок.
– Врассыпную! – истошно завопив, Галка кинулся к деревьям, и давешняя пленница точно разъяренная рысь бросилась за ним. Прыгнула, уцепившись беглецу за ноги, повалила наземь и, едва он перевернулся к ней лицом, принялась безостановочно бить ножом. По груди, щекам, лбу, глазам и рукам, которыми безуспешно пытался прикрыться разбойник.
– А! Пусти! Помогите!
Мужик истошно орал от боли, тщетно отбиваясь и пытаясь скинуть с себя девушку.
– Да, видно, сильно вы ей насолили, – Водяной, впечатленный таким зрелищем, даже забыл о драке.
– Ежели она не с вами, так, может, разойдемся? – предложил бобовая шапка.
Он и еще двое подельников, молчаливые, угрюмые и коренастые, убегать не спешили.
За его спиной умирающему разбойнику все же удалось ударить незнакомку по лицу, но та лишь пуще оскалилась, обнажая окровавленные зубы, и зарычала, что дикий зверь.
– Сдохни! Сдохни! Сдохни!
Удары ее стали сильнее, лезвие проникало глубже, мужик на несколько коротких мгновений завизжал, точно испуганный кролик, задергался беспорядочно, сжался в комок, прекратив всякое сопротивление, а затем наконец его крики перешли в глухое гыканье, и он совсем затих.
– Ну а теперь ты, петушок.
Встав с трупа, незнакомка рукавом утерла с лица кровь, чужую да собственную, и хищно шагнула к бобровой шапке. В этом момент разбойники, поняв, что отпускать их не планируют, напали.
Правого прибил к ближайшей сосне своим трезубцем Водяной, второго его же дубиной приголубила Марья. Бобровый же, видя столь скорую расправу над подельниками, драться передумал и попытался сбежать. Но почти сразу рухнул, вопя, со стрелой Ивана в ноге. Незнакомку, однако, это не устроило.
Не обращая внимания на Марью и ее спутников, она подошла к своему пленителю и, запрыгнув на него верхом, схватилась за стрелу.
– А, лярва!
– Еще какая! Говорила же, петушок, день у тебя не задастся…
Девица с силой рубанула разбойника ножом в основание шеи, разом отправив того в Навь.
– Хм… А вы не местные…
Как ни в чем не бывало она поднялась и подозрительно посмотрела на своих спасителей-путников.
– Это ты по одежде нашей поняла? – Иван усмехнулся.
– Нет, – незнакомка вернула ему ухмылку. – Одежи и в Темнолесье разной хватает. А вот помогать чужим тут не принято.
– Как ты здесь оказалась? – Марья держалась спокойно, но настороженно.
– Я травница.
Девушка пожала плечами. Голос ее теперь звучал необычайно мягко, лаская слух, точно теплое южное течение. А лицо, не искаженное яростью, даже в чумазом виде казалось прекрасным и пленительным, поражая какой-то дикой, звериной красой. Чуть раскосые яркие глаза цвета молодой зелени, с легким изгибом полные губки. Не портили незнакомку ни свежая земля под ногтями, ни влажные от росы, едва вьющиеся спутанные волосы, ни даже немного торчащие смешные уши. И царевна с удивлением вдруг поняла, что невольно засматривается на эту странную девушку, в которой непостижимым образом сочетались озорство с серьезностью, а грубость с мягкостью. Что бы она ни делала – просто улыбалась ли, хмурилась, просто говорила аль шла, на нее хотелось глядеть не отрываясь.
– Дело мое такое – по лесу бродить да травки-муравки разные собирать. Так и сюда пришла. Да только вот не ко времени. Свела меня нелегкая с этими вот.
Скривившись, она походя[31] пнула труп одного из разбойников.
– Что они от тебя хотели?
– Известно, что… – незнакомка ухмыльнулась. – Ну, то есть помимо того, чего обычно такое вот отребье от девушки хорошенькой получить хочет. Хотя этим-то и страхолюдина, наверное, никогда не перепадала. В общем, в основном-то им моя сума была нужна.
– Сума? – Водной удивленно вздернул брови.
– Ну да.
Лукаво улыбнувшись, незнакомка неторопливо подошла к тому самому дереву, где была привязана, и, легко подпрыгнув, вытянула спрятанную в листве котомку. В глубине ее, чуть развязавшейся, Марья успела заметить нечто круглое и белое.
– И на кой ляд им твоя сумка? – царь вод по-прежнему ничего не понимал.
– Ну как же! Отнять хотели мой сбор, а там и продать кому подороже.
– Нешто так много в Темнолесье охочих до лебеды всякой?
– А я лебеду не рву, Водяной.
Водяной наклонился и сорвал первую попавшуюся травинку.
– Охотников везде хватает. Травки-муравки разные бывают. За иную копейку немалую выручить можно. Особливо ежели травка та по ту сторону растет.
Девушка странно улыбнулась.
– Меня, кстати, Василисой кличут.
Она посмотрела прямо в глаза Марье.
– Ну а вы кто такие да куда такой пестрой братией путь держите? Ежели не тайна.
– Не тайна, – подумав мгновение, царевна представила себя и спутников.
– Да, вот дела. Уж таких спасителей я точно не ожидала, – Василиса своего удивления не скрывала, и Марья поняла, что она совсем еще молода.
«Не более дюжины с полудюжиной годков от роду…»
– Ну а идете куда?
– К Яге, – ответил Василисе явно не желающий больше бродить туда-сюда по лесу Водяной.
– К Бабе-яге? – Василиса сперва удивилась, а потом хмыкнула: – Впрочем, чего это я. Конечно, к Яге, иначе б ни в жизнь такой пестрой братией не собрались бы. Да и нет, если подумать, в Темнолесье больше ни одной души, к кому бы сама царевна морская в гости б сваталась. А почто тебе Яга, Марья? Неужто в Навь желаешь отправиться?
– Желаю, – царевна не стала лукавить. – Дело у меня там.
– Ох, даже боюсь представить, какое, – Василиса вновь хмыкнула. – Впрочем, повезло вам. Сама я к Яге иду, так что могу и вас провести.
Она лукаво подмигнула, и Марье показалось, как в ее суме на миг полыхнул отсвет пламени.
Давным-давноКогда была Марья еще совсем юной девушкойи впервые выбралась с любимым Чародеем в мир
– Ай да простор, ай да лепота!
Рассмеявшись, Марья побежала по полю, широко расставленными руками касаясь тяжелых от семян колосков.
– Разве можно такое себе вообразить да представить, если своими глазами не увидишь? Да ни в жизнь! – радостно покачав головой,
