от птенца и начальства, продолжали планировать побег. И прямо сейчас в моем правом кармане лежала вынутая из полой ручки швабры пробирка, приготовленная одуванчиком, которую я вынес из лаборатории вместе со снотворным для Алика. Я аккуратно вылил содержимое пробирки в бутылочку с пульверизатором, с помощью которой в рабочее время опрыскивал деревца в кадках, и взболтал, размешивая с водой. Впрочем, можно было не прилагать лишних усилий. Изумрудная бутылочка и без того дрожала в моей руке, как листок дерева на ветке в потоке шквалистого ветра.
Я спрятал тележку в хозяйственном уголке и теперь стоял возле лифта, прислонившись к стене и внимательно слушая окружающие звуки. Еще пара минут, и пора будет приступать к плану «Б» – усыплять птенца своими силами.
Но вот позади раздались тихие шаги. Я обернулся и увидел одуванчика с сумкой через плечо, из которой выглядывал заяц. Финард был бледный, как очищенная луковица, он явно нервничал не меньше моего. Я затащил его в хозяйственный уголок и стал допрашивать:
– Ну что? Он съел?
– Все до одного, – шепнул одуванчик. – Как мы и планировали. Вы точно не нашли камеры?
– Ни единой, – заверил я его. – Орланд, видно, не хочет, чтобы тут записывался компромат. С одной стороны, жалко, с другой – это нам на руку. А ты Алика связал на всякий случай?
Финард резко кивнул, облизнув пересохшие от волнения губы.
– Всем, что нашел. Но он не должен проснуться раньше полудня, я рассчитал дозу по его весу, с учетом процента подкожного жира и примерной скорости метаболизма. Судя по количеству и калорийности пищи, которую он съедает, обмен веществ у него повышенный. Так что я сделал с-слегка с надбавкой, чтобы не прогадать. Но препарат ему не повредит, не волнуйтесь.
Я кивнул, вызывая лифт.
– Отлично. Тогда пойдем.
Надо было выглядеть невозмутимым, чтобы подбодрить одуванчика, но на самом деле в груди у меня болело. Я все еще не мог принять тот факт, что образ Алика, выстроенный Полюшкой, – образ милого, заботливого мальчика, который пишет веселые книжки, – рассыпался вдребезги, и внутри меня зародилась противная людистская мысль: «Не я ли в этом виноват?»
Возможно, я сумел бы предотвратить это, если бы общался с птенцом, когда он еще был ребенком. Как-то повлиял бы на него, внушил ему правильные ценности, и тогда он не вырос бы таким эгоистичным человеком. Он ведь неплохой парень на самом-то деле.
Полюшка сразу увидела в нем темное зерно. Она очень огорчилась, когда Ална увезла Алика в другой город, но ни разу после этого не попыталась с ним связаться.
– Это даже хорошо, что так вышло, – убеждала она меня, а на самом деле себя. – Я, и правда, начала плохо на него влиять. Если бы все это продолжилось, дело могло бы закончиться чем-то и посерьезнее. Пусть он лучше забудет меня поскорее. У нас с тобой не было родителей, и мы никогда не учились ими быть, но Ална другая. Она учитывает все наши ошибки. И ходит на всякие семейные курсы и к психологам. Если я не буду ей мешать, она вырастит из Алика хорошего парня. Похожего на тебя, Максий. Она выбрала себе мужа в точности как ты по характеру. Только по габаритам он больше раза в три.
Я тоже был уверен, что Ална воспитает птенца правильно, и мне было невдомек, как у такой чуткой, ранимой матери и такого мягкого, добродушного отца получился такой циничный, жестокий сын. Куда они оба смотрели? Неужто легенды о том, что десятый уровень развращает людей – чистая правда? Я всегда думал, что это байки для нулевиков, придуманные ими же самими, чтобы не так обидно было жить в Квартале неудачников. Но даже лучший из лучших – наш Орланд Эвкали – оказался злодеем, и Алик всецело его поддерживал. Что им там вбивали в головы на этом десятом уровне? Что они боги и могут размениваться чужими жизнями, как вещами, которые меняют каждый день? Если так, то я намерен пойти в политику и разворошить это змеиное гнездо. Не знаю, как именно, но я это сделаю. Надо только добраться до материка и разоблачить нынешнего Главу.
Мы с Финардом вышли из лифта на четвертом этаже и оказались в уже знакомом темном коридоре, в конце которого светилась табличка «Морг». Я вытащил из сумки два респиратора, один протянул одуванчику. Он надел его на ходу, оглядываясь по сторонам.
– Не волнуйся, еще слишком рано для обхода, – успокоил я его, открывая дверь. – Охранники придут только в четыре.
– А как вы узнали пароль от кодового замка на воротах? – спросил Финард. – Если вы спрашивали у кого-нибудь напрямую…
– Ну что ты, я еще не настолько отупел. Я специально для этого вызвался помочь парням с погрузкой три дня тому назад. Тогда и расписание поезда узнал. Нам главное все успеть до того, как он уедет. Стоянка всего десять минут, а потом он автоматически закрывает двери и уезжает. К тому времени мы должны будем все уладить и оказаться внутри.
Свет мы включать не стали. Финард подсветил мне фонариком, и я набрал на панели код. Ворота открылись почти бесшумно, являя нам затянутую туманом конвейерную ленту и переходный мостик справа от нее. На улице было влажно и довольно тепло. Градусов восемнадцать. Эстакада, освещенная яркими огнями, выглядела почти волшебно, как огромная гирлянда, уползающая в туман.
– Бери. – Я сунул Финарду его бутылку. – Пшикни в воздух, проверь, как работает. Иногда не получается с первого раза. Только сам не надышись смотри.
– Вы это токсикологу говорите? – раздраженно отозвался одуванчик.
Я похлопал его по плечу.
– Не сердись, но я из нас старший, так что чувствую ответственность.
Мы проверили работу распылителей, все было исправно.
– Вы так и не рассказали, что мы будем делать на материке без удольмеров. У вас есть план?
– Есть, конечно! – решительно соврал я. – Но об этом потом. Сейчас надо сосредоточиться на побеге.
Никакого плана у меня не было и подавно. Но прямо сейчас одуванчику не стоило об этом знать.
– Пойдем обратно к двери! Уже почти четыре. Труповозка никогда не опаздывает.
И действительно, стоило нам подойти ко входу в морг, как я услышал шум приближающейся электрички.
– Тихо!
Мы оба замерли в ожидании шагов из коридора. Они послышались через пару секунд – вялые, шаркающие. Им вторили сонные голоса двоих парней.
– Ладно хоть потеплело.
– Ага.
– Завтра продуктовый привоз. Жду не дождусь. Йогурт обещали. Блинчики будут с йогуртом.
– Ага.
Первый явно пытался скоротать за беседой время и не уснуть. Второй
