— Я не хочу причинять беспокойства, — начал я, — но мне известно, почему был убит Барри Дин.
— Сандра Сэндс сообщила мне, что вчера вы были на квартире Крэйга Стивенса, — перебил Макардл.
— Она сказала вам это?
— Разумеется, сказала. Кроме того, соседка записала номер вашей машины и передала его местному отделению. А потом вы приехали сюда и получили тяжелую рану. Об этом мне рассказал Дэйв Варном, так что даже и не начинайте оправдываться. Вы чертовски прокололись — и теперь за это поплатитесь.
— Я полагаю, вы смотрели видеофильм, где заснято убийство Вероники Брукс, она же Джеки Грант? Ее убил Крэйг Стивене, потому что она была вовлечена в попытку шантажа Энтони Бута. Софи Бут кое-что позаимствовала у своего дяди. Барри Дин устроил так, что ее убил Крэйг Стивене, и выкрал жесткие диски из ее компьютера. Он воспользовался ими, чтобы шантажировать Энтони Бута. Дэмиен Наццаро это обнаружил — или ему подсказали — и убил Стивенса и Дина.
Макардл расстегнул молнию своего комбинезона, вытащил сигареты и закурил, не сделав мне обычного вежливого приглашения.
— Наццаро действительно сюда приходил и колотил в дверь ногами — у нас есть видеоматериал. Но Барри Дин к тому времени уже испарился. Насколько нам известно, он сейчас летит на Кубу. Мы тут перевернули вверх дном всю квартиру и получили образец ДНК, но я не жду, что эксперты обнаружат что-то новое. — Он затянулся сигаретой и добавил: — О чем вы думали, спугивая важного свидетеля?
— Это не оправдание, — быстро сказал я. — Но если это может вас заинтересовать, он не был замешан в этом деле.
Он был страшно раздражен, когда я его навестил, и неудивительно. Он, вероятно, только что сообщил Наццаро о Веронике Брукс и собирался отправиться в аэропорт, пока Наццаро выслеживает Крэйга Стивенса. Я понимал, что вмешался некстати, но был совершенно прав. Именно он заказал убийство Софи Бут.
— Поезжайте домой, Джон, — велел Макардл. — Поезжайте домой, или возвращайтесь в Т12, или идите к чертовой матери — мне без разницы. Я жалею о том, что привлек вас к делу.
— Дин что-то взял у Софи Бут. Он понял, что это у нее есть, когда увидел один из ее клипов. И без сомнения — эта программа находится у него в компьютере.
— Если у Дина есть компьютер, он не здесь. — Макардл бросил сигарету и затоптал ее ботинком. — Поезжайте домой. Поспите немного, а потом все изложите в письменной форме. Вам следует объяснить, почему вы вторглись в квартиру Крэйга Стивенса и зачем вы посещали Барри Дина.
— Я знал, что Дин замешан в другом деле, что он принимал участие в продаже порнодисков школьникам. Думаю, что Дин и Наццаро промышляли этим на пару, вот как Дин познакомился с Вероникой Брукс.
— Вот и напишите обо всем этом, — вздохнул Макардл, повернулся ко мне спиной и ушел в дом.
Я поехал домой.
Как только я открыл дверь квартиры, из темноты выплыл Архимед. Он нацелил шпоры своих лап прямо мне в лицо. Я пригнулся, хотел схватить его здоровой рукой, но промахнулся. Архимед ударился об пол. Крылья робота бешено скребли по полированному буку, пока его когти не отыскали твердую опору, он подскочил вверх и улетел с потрясающей скоростью, ударился о кушетку, завертелся юлой. Крылья неистово вращались, хотя синхронность их движений слегка нарушилась. Я подоспел к Архимеду, когда он пытался разбить стеклянную дверь на балкон.
Он бился у меня в руках, голова болталась, крылья трепыхались. Робот превратился в легкую вибрирующую оболочку, начиненную взбесившейся электроникой. Всякий раз, когда я отпускал его, он пытался вырваться и налететь на стену. Должно быть, он проделывал это уже не раз — стеклянное забрало на его мордочке было покрыто трещинами и дырами, тельце съежилось, смялось под плотной волной нейлоновых перьев. На голых кирпичных стенах появились отметины в тех местах, где Архимед налетал на них на полной скорости. Наконец мне удалось приоткрыть клапан на его брюхе, покрытом белыми перьями, и отключить птицу.
Я принял душ, предварительно завернув раненую руку в полиэтиленовый пакет. Решил прилечь на кровать всего на минутку, а проснулся семь часов спустя. Я выпил достаточно кофе, чтобы нанести ущерб своему желудку. На автоответчике обнаружил восемь сообщений. Стер их все и позвонил Джули. Рассказал ей об Архимеде.
— У меня большие неприятности, — добавил я.
— Не уверена, что мне хочется о них слушать.
И все-таки я рассказал. Сообщил, что я отстранен отдела. Рассказал, что тем не менее проявил некоторую инициативу. Упомянул, что произошло еще два убийства.
— Возможно, мне придется предстать перед дисциплинарной комиссией, — добавил я.
— Такое с тобой уже случалось.
— Тогда меня оправдали. Теперь все будет по-другому. Я нарушил должностные инструкции.
— Но ты поступал так, как считал нужным?
— Возможно, я ошибался.
— Ну, если ты проиграл, то по крайней мере играл по своим собственным правилам.
— Ты полагаешь, это меня утешит?
— Тебе не следовало так поступать. Но ты поступил именно так. Надежду внушает то, что это все-таки было правильно.
— Мой последний выстрел по собственной славе — так считают полицейские, мои сослуживцы.
— Значит, они не особо высокого о тебе мнения.
— Слушай, Джули, я могу успеть на «Евростар»…
— Нет, Джон.
— Я мог бы оказаться в Брюсселе уже через пять-шесть часов.
— Нет, Джон, это плохая идея.
— Я должен тебе кое-что рассказать. Сделать признание. Или нет, не признание, не совсем так. Идиотская попытка объяснить, почему я потерпел такое поражение. Кое-что, что я должен был рассказать тебе с самого начала. Джули, я хочу поделиться с тобой теперь, но не по телефону.
— Что-то слишком важное, чтобы говорить об этом по телефону, но не столь важное, чтобы ты молчал об этом год?
— Я не виню тебя за то, что ты язвишь. Я могу успеть на «Евростар». Тогда я буду у тебя к завтраку.
— Ты предал нашу любовь, Диксон.
— Я был идиотом. Я боялся…
И я действительно боялся. Моя ладонь на пластмассовом корпусе мобильника сильно вспотела. Горло саднило той болью, какая появляется после того, как поплачешь.
— Значит, ты мне не доверял, — попрекнула Джули.
— Да я и сам себе не доверял. Молчание.
Выдержав паузу, я добавил:
— Я представил себе тихое кафе, или тот парк, о котором ты мне рассказывала. Тот, что перед дворцом…
— Ты уже и так долго ждал, чтобы рассказать мне свою историю. Ничего не случится, если подождешь еще немного.
— А пока мы останемся… кем? Добрыми друзьями? Приятелями, которые любят поболтать по телефону?
Молчание. Тихий вздох.
