кабинете она села напротив Шапошникова, а Юдинцев скромно пристроился на стуле в углу. Полицейский рассказал в чём обвиняется Веденеева Любовь Ермолаевна, упуская некоторые подробности.
— Ваша мать задумала отравить Гульбанкина. Из ваших рассказов она выяснила некоторые подробности жизни Эдуарда, его привычки и многое другое. Но вы, вероятно, не очень охотно делились деталями, поэтому она завела, как бы случайно, дружбу с домработницей Сидоренко. Та оказалась словоохотливей и даже приглашала её в дом Гульбанкина, когда там никого не было. Любовь Ермолаевна услышала о предстоящей вечеринке и зная, что всегда приглашают дополнительно официанта, предложила Кравцову Леониду— работнику ресторана «Северная Пальмира» подзаработать. Надо было за хорошие деньги всего лишь сделать так, чтобы обслуживать банкет наняли его, принести бутылку вина и открыть. Она выбрала именно Кравцова, потому что у него на руках больная мать, и он очень нуждается в средствах. Парень быстро согласился, и даже на половину полученных денег отправил мать в специализированный санаторий. Сидоренко выболтала про марку вина, где можно купить, это ваша мать и сделала, только добавила туда яд. Всё прошло по плану, кроме того, что по чистой случайности вино выпила Еськова Светлана. Скорее всего от вас Любовь Ермолаевна узнала об трагической ошибке и теперь ей надо было избавиться от официанта. От него бы пришлось избавиться в любом случае. С чёрного хода она незаметно прошла в подъезд. Кравцов безбоязненно открыл дверь, надеясь, что дама принесла вторую часть гонорара. Однако ваша мать несколько раз ударила его ножом, и если бы не наш сотрудник, который во время подоспел, то парень умер от ран и от потери крови. Но что-то ещё нужно было ей в доме Гульбанкина? Может вы мне скажете, что она пыталась найти? Ведь с ваших ключей от коттеджа она сделала дубликаты, и пока никого не было она что-то там искала?
От такого страшного повествования у Марины голова шла кругом. Она слушала полицейского и думала, что весь этот бред плод чьей-то фантазии. Ей вспомнился тот вечер смерти Светочки, когда она пришла к матери и всё ей рассказала. Марина вернулась мысленно к тому моменту и вдруг отчётливо всплыли её слова о золотых червонцах, которые Гульбанкин прячет где-то в доме. Веденеевой самой не верилось в свои догадки, но она тупо молчала. Марина лишь прижимала ладони к лицу и качала головой.
— Но зачем ей убивать Эдуарда?
Шапошников достал из стола листок и протянул женщине.
— Это мы получили от нотариуса Петрушевского Филиппа Филипповича. Вы знали об этом документе?
Женщина быстро пробежала глазами текст.
— Да. У меня даже есть один экземпляр.
— И, конечно, мать видела его?
Марина кивнула.
— А как вы считаете, дом за несколько миллионов долларов и процент от прибыли концерна «Сливочное царство» может являться мотивом преступления? Ваша мать прекрасно разбирается в людях. Она поняла, что Гульбанкин никогда не женится на вас, а тем более не умрёт в ближайшее время, а значит когда-нибудь встретит другую женщину и напишет новое завещание. Собственно так и произошло. И если бы всё пошло по её плану, то через шесть месяцев после смерти Эдуарда Аркадьевича вы бы переселились в роскошный дом.
— Я вам не верю. Мама не могла совершить ничего такого.
— Не могла? — Шапошников разозлился. — Да она проникла в больницу и задушила официанта Кравцова подушкой! Ей не нужны были свидетели! У него осталась больная мать! Вряд ли она переживёт потерю сына.
— Боже мой! — Марина залилась слезами. — Зачем она сделала это? Что с ней теперь будет?
— Суд решит.
Шапошников ещё долго сидел в сердитой задумчивости и размышлял, пока в кабинете не появился Рафик. Тот подошёл к окну и закурил в открытую форточку. С минуту они молчали каждый думая о своём, потом Рафик сказал ни к кому не обращаясь:
— Последняя сигарета. — он смял пустую пачку и, прицелившись, выбросил в мусорную корзину. — Последняя в смысле больше не курю. — Шапошников не отвечал, лишь пустым взглядом смотрел в окно. Рафик спохватился и полез в карман. — Чуть не забыл— пока тебя не было приезжал Гульбанкин, деньги передал, сказал, что одалживал у тебя на такси.
Он положил смятые купюры на стол и сел напротив. Тут в дверь кто-то постучал и через секунду они увидели лохматую голову Сёмы Троепольского, из-за настойчивости которого и началась вся эта история. Он выглядел также, как и в первую встречу— растянутая майка, бесформенные штаны, какой-то вязаный, бесформенный головной убор и дреды, торчащие в разные стороны. Парень остановился на пороге и спросил, стягивая шапку с головы:
— Вы нашли убийцу моего отца?
— Вас не учили здороваться, молодой человек? — повернулся Рафик.
— Извините. Здравствуйте. — парень не двигался, только переминался с ноги на ногу, как будто провинившийся школьник, которого пригласили в кабинет директора.
— Нашли. — Шапошников вышел из задумчивости. — Пока не спрашивай кто это, со временем узнаешь, а пока идёт следствие.
— За что его убили?
— Собственно ни за что. Убийца лишь хотел показать мимолётность и чарующую бесполезность вещей.
Сёма ничего не понял, рассеянно тряхнул косами и тихо прикрыл за собой дверь.
Всё вверх дном перевернулось в доме с появлением шустрого Игорька. Он, как и все маленькие дети, шалил, бегал по этажам, заглядывал во все углы и засыпал Гульбанкина, Александру и Евгению Степановну вопросами. Благодаря уговорам Эдуарда Аркадьевича домработница вернулась на прежнее место работы. Александра Андреевна продолжала трудиться в больнице, несмотря на то, что будущий муж был против. Гульбанкин восстанавливал пошатнувшийся бизнес вместе с верным Юдинцевым. Знойная Испания так и осталась в мечтах как у Гульбанкина, так и у Юдинцева, но ни один об этом не сожалел, они оба нашли нечто большее, чем любование красотами Средиземного моря. Игорька перестали водить в садик, им теперь занималась Евгения Степановна. Сначала она сокрушалась от бешеной гиперактивности ребёнка, особенно когда тот разбил уже вторую китайскую вазу. Из жизни домработницы исчезла монотонность, потому что мальчишка периодически подкидывал сюрпризы. Игорёк как-то закрылся в кладовой и пришлось вызывать мастера, чтобы тот вскрыл замки. Хорошо, что на полках лежала колбаса и сыр. Ребёнок наелся и уснул, спал даже когда мастер со скрежетом вскрывал замки. Тогда домработница, сидя возле спящего малыша, вспомнила, какими были её дети, да точно такими же непоседами, как и все ребятишки на свете. Это случилось когда дома находилась вся семья. День стоял солнечный, но ветреный, поэтому Александра с Евгенией Степановной накрывали обед в зимнем саду. Гульбанкину нравилась общее застолье, простая еда и неспешное общение. А самое главное он
