подумала я, что даже в этой истерике есть свои плюсы и на сердце немного полегчало, стоило прореветься. С другой стороны хорошо, что это случилось с ним наедине в моей комнате, нежели впади я в истерику прямо на банкете.
– Вам сейчас нужно быть не здесь. Вы ведь понимаете, какие последствия повлекут последние события? Нужно как можно скорее разобраться с этим и купировать слухи.
– Мне все равно, – категорически заявил Сиэль, чем окончательно сбил с толку, а я ошарашенно посмотрела на его макушку, что покоилась на моих коленях.
– Вы, кажется, не до конца поняли… – протянула я растерянно. – Сиэль, сейчас же поднимайтесь и… – напутствовала я его, но мужчина лишь упрямо перехватил мои ноги.
– Я сказал, что мне безразлично, – холодно произнес он. – Мне плевать на остальных. Единственное, что меня беспокоит, это то, что по моей вине ты вновь подверглась испытанию. Сколько бы я ни старался, какие бы силы ни прикладывал, но по вине моей семьи ты продолжаешь страдать, и я ничего не могу с этим сделать. Я… я не знаю, что сделать… – выдохнул он, а после поднял лицо на меня. – Ария, скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня?
Я пораженно нахмурилась, смотря на мужа, как на незнакомца. Кажется, произошедшее потрясло его куда сильнее, нежели меня, учитывая его поведение.
– Это… это сейчас неважно, – устало произнесла я и болезненно поморщилась: от недавних рыданий разболелась голова, а впереди еще столько дел, с которыми нужно разобраться, что голова кругом шла от одних только мыслей об этом. И на этом фоне вопрос наших с Сиэлем отношений только добавлял проблем, которые и без того скопились. – Об этом мы можем поговорить и позже. Сейчас нужно заняться куда более первостепенными вопросами. Из-за сегодняшнего скандала будут проблемы, нужно их минимизировать насколько это возможно…
– Нет, – холодно произнес Сиэль, а я раздраженно нахмурилась:
– Да что с вами не так? Сейчас первостепенно стоит вопрос достоинства семьи. Нельзя допустить, чтобы слухи распространились и переросли в большие проблемы. Ваша репутация среди аристократии…
– Мне плевать на мою репутацию среди аристократии, Ария! – прикрикнул он, а его глаза были наполнены злостью. – Услышь меня, наконец! Для меня сейчас куда важнее иное, – его рот исказился от сдерживаемого гнева, но мужчина быстро справился с эмоциями и продолжил: – Я знаю, что ты мне не поверишь, но то, что тебе наговорила та девушка… – начал он очень осторожно, подбирая каждое слово.
– Я знаю, – перебила я его, отчего Сиэль пораженно замер и с недоверием посмотрел мне в глаза. – Я знаю, что лично вы ей ничего не дарили. Так же верю в то, что сегодня впервые встретились с ней лицом к лицу.
– Правда? – недоверчиво переспросил он, явно в шоке от того, что я так просто согласилась в это поверить.
– Мы с вами три года под одной крышей живем, Ваша Светлость, – горько усмехнулась я и отвела взгляд. – И я, как никто иной, знаю, что подобные ухаживания – не в ваших привычках. Вы совершенно не разбираетесь в женских вкусах, – вспомнила я про подаренный им браслет, который сейчас покоился на дне моей шкатулки с украшениями, и который я позволю себе надеть не ранее, чем окажусь в возрасте свекрови, ибо для молодой женщины – то украшение слишком вычурное. И на мой внешний вид до недавнего времени муж даже не обращал внимания, в какое бы безвкусное тряпье его мамаша меня бы ни одевала. – Вы бы не смогли выбрать для леди Леоноры ни то платье, ни подходящий под него комплект украшений. Я знаю, что это дело рук мадам Фелиции. До сегодняшнего вечера я могла позволить себе мысль, что вы могли поручить заниматься этим вашей матушке, но после того, как узнала, что вы с леди познакомились лично впервые, поверила в вашу искренность. Потому что, будь иначе, вы не были бы так резки в словах, даже для того, чтобы сохранить перед публикой лицо. Ваши же слова сегодня втоптали репутацию леди в грязь, наверняка, это разрушит ее жизнь…
– Ты веришь мне? – переспросил он так, точно не мог взять в толк мои слова, не ожидая подобного исхода событий и моей покладистости.
– Верю, но это мое личное мнение. С остальными дела обстоят иначе, – смиренно и с горечью протянула я, откинувшись немного назад, чтобы убрать с лица выбившиеся из прически волосы и страдальчески посмотреть в потолок. – Проблема никуда не денется. Факт того, что семья Лемар получала из дома Клоше дорогие подарки – неоспорим. Мало кто будет разбираться в том, что это личная инициатива мадам Фелиции. Для всех очевидно, что у вас с леди Лемар действительно есть скрытые отношения, а ваши сегодняшние слова – лишь предлог, чтобы защитить свою честь перед знатью и супругой. И сам граф Лемар, наверняка, знал про то, что его дочь принимает подобные подарки. Любой уважающий себя и своего ребенка отец не решился бы на это, не будь на то причин. Подозреваю, он закрывал глаза на эти знаки внимания, будучи в чем-то уверенным. Это говорит лишь о том, что между вашей матерью и домом Лемар было некое соглашение. Если граф не совсем дурак, у него наверняка найдутся и гарантии этой договоренности. Если так, никто не станет разбираться, по своей воле или с вашего позволения этим занималась великая герцогиня. Ее авторитета в обществе достаточно, чтобы воспринимать ее действия, как твердые намерения относительно леди Леоноры, – рассуждала я и чем больше вдавалась в ситуацию, тем более тошно становилось на душе. – Скорее всего, уже завтра во всех газетах на первых полосах будет новость о нашем с вами скором разводе в пользу графской дочери.
По идее, я могла бы воспользоваться этой ситуацией, как отличным предлогом для развода. Неверность супруга – довольно уважительная причина. Разумеется, не для моего отца, который бы пришел в бешенство от одного моего намерения развестись раньше времени. Отцу было глубоко плевать на отношение к его дочери в этом доме, и на возможную неверность Сиэля он бы даже не взглянул, пока за мной сохраняется статус герцогини.
Впрочем, на мнение отца мне плевать. Да, пока я все еще являюсь его дочерью, сразу после развода, отец вновь окажется моим официальным
