накроем. И не так как сегодня, а попышнее. Икры бочонок будет, обещаю. Вот тогда и карты кинем на стол. На сходе обсудим все детали.
Трепалов вытащил из кармана жилета золотой брегет, щелкнул металлической крышкой. Отрыжка так и дернулся.
– Ого, – завистливо произнес он. – Швейцарские?
– Они самые, – кивнул Трепалов. – Нравятся?
– Конечно.
– Могу продать. Мне деньги нужны.
– Сколько? – сразу подала голос мадам Савостьянова.
– Но-но, ты здесь ни при чем, лиса, – оттеснил ее Отрыжка. – Я у тебя их возьму, – он полез во внутренний карман и достал оттуда скомканные рубли.
– Ха, – вскинулся Трепалов. – Эти керенские бумажки мне не нужны, паря, – махнул он рукой. – Мне давай царские червонцы. Золотые. Они надежнее. И за границей ход имеют.
– Но у меня таких нет, – недовольно протянул Отрыжка.
– Вот когда достанешь, тогда и поговорим о цене. – Трепалов усмехнулся и, довольный произведенным эффектом, убрал часы.
– А у меня есть золотые червонцы, – снова встряла в разговор мадам Савостьянова. – Сколько надо?
– Ладно, ты, лиса, – неожиданно ощерился Отрыжка, – только и разговору у тебя, что о деньгах. Иди на свою половину. Мы тут без тебя разберемся.
Трепалов потянулся, встал и направился к двери. Отрыжка от него не отставал. Брегет его явно заинтересовал. Наживка клюнула.
– Идем на свежий воздух, там подымим. – Отрыжка открыл дверь, и они поднялись по двенадцати каменным ступенькам.
Во дворе было тихо и спокойно. Трепалов достал из внутреннего кармана пиджака вторую наживку – тяжелый золоченый портсигар. Постучал папиросой о его край:
– Бери, пробуй, питерские.
Отрыжка осторожно взял папиросу, а сам глаз не отводил от портсигара.
– Штучка, – завороженно потянул он. – Ну у тебя, я смотрю, все штучки подобрались, одна к одной, все золотые, как из царской коллекции. Угадал?
– Правильно, угадал, – улыбнувшись, сказал Трепалов, оглядывая краем глаза двор и выход на улицу. – Это из коллекции князя Оболенского, слышал про такого?
– Не-а, – протянул Отрыжка. Он взял папиросу, понюхал ее. Но глаз с портсигара не спускал. Потом неожиданно сунул папиросу за ухо. – А еще одной не угостишь?
Трепалов снова раскрыл портсигар и протянул ему папиросу.
– Откуда это у тебя? – снова спросил Отрыжка. – Уж больно дорогая вещь.
– Да, дорогая, – согласился Трепалов. – И не продается. Это память о Боцмане. Подарок от него. – Трепалов уже не опасался быть раскрытым. И брегет и портсигар ему дали под расписку на складе, где хранились многие краденые вещи, в частности, из ломбарда Мартынова. А этот портсигар оказался именной. С дарственной надписью.
– Откуда взяли?
– Из музея, из Эрмитажа, слыхал о таком?
– Конечно, слыхал. Но ведь он же будь здоров как охраняется? Кругом легавые?
– Точно. Легавых там полно. Так ведь это уже искусство – обмануть охрану, взять то, что надо, и уйти, не сделав ни одного выстрела. Понял?
– Расскажи, как было? – Глаза у Гришки загорелись.
– На сегодня достаточно. Я устал, отдохнуть надо. – Трепалов уже заметил в подворотне мелькнувших своих и понял, что пора уходить. За Отрыжкой теперь отправятся ножки. – Завтра поговорим.
Не оборачиваясь, он вышел на улицу. Прихвастнуть в воровском мире не считалось зазорным. И каждый уважающий себя ворюга с удовольствием распространялся о своих подвигах. Почему же подвыпивший питерец не мог насочинять чего-нибудь, чтобы выставить себя в выгодном свете и удовлетворить любопытство москвичей? Питерский и мадам Савостьянову, безусловно, заинтересовал. Ясно, фигура, а не ферт.
В принципе Трепалов был доволен встречей и состоявшимся разговором. Он даже узнал кое-что новенькое. Однако понял также, что не все так просто. Надо было срочно решать, как поступить завтра: брать всех разом на сходке или нет? Как знать, приведет Отрыжка обещанных Сабана, Адвоката и Чуму, возможно, еще кое-кого, о ком он не знал? А если муровцы подтянут своих милиционеров, попросят еще помощи у чекистов, а основные главари не придут? Кто попадется в сети? Одна мелочь. И тогда им долго не видать ни Сабана, ни Адвоката. А Трепалов дискредитирует себя в глазах сотрудников МЧК.
По улице сновали мальчишки-оборванцы. Кидали откровенные взгляды в его сторону. Но к нему не подбегали и деньги не клянчили. Это была хитровская шпана. Уличный дозор. И он теперь опасался, что послушная Отрыжке свора шкетов могла отправиться за ним по следу. Скорее всего, так и произойдет. Значит, надо брать пролетку, ехать на трамвае, пройтись пешком, короче, нужно было оторваться от шпаны во что бы то ни стало. Охрана поймет его. В самом деле, где ему ночевать? Не у Ефремова же в воровском притоне.
Да, когда разрабатывали детали операции, не учли оборванцев. Хвост за ним все-таки потянулся. Пришлось и в трамвай садиться, и экипаж брать, и пешком плестись. Сумел оторваться. В общем, первый этап операции можно было считать успешно завершенным. Оставались второй и затем третий. Конечно, рассчитывать на то, что на встречу придет весь верхний эшелон, не приходилось. Во-первых, Гришка-Отрыжка теперь не настолько авторитетный бандит, чтобы влиять на Сабана, Адвоката или Чуму. Эти себе цену знают и сразу на беседу с питерским, скорее всего, не пойдут, а пошлют кого-то из своих. Пошлют обязательно. Разговоры уже начались. Мадам Савостьянова вон как засуетилась. Она почувствовала аромат прибыли. Значит, по своим каналам тоже шепнет кому надо. Дело затевалось большое, кто захочет свое упустить. С другой стороны, игра могла пойти совсем по другому сценарию. Мало ли что придет на ум бандитам. А если они возьмут Трепалова под грудки, начнут пытать, кто такой, откуда, признавайся, мы тебе не верим. Оставят у себя на пару деньков, чтобы испытать. Но такие мысли Трепалов от себя гнал. Надо быть уверенным в успехе этого дела. И надо, чтобы уверенность овладела бандитами. Все зависит от его поведения.
Карты на стол!
В это трудно было поверить – на воровской сход к мадам Савостьяновой пришли-таки известные главари: Сабан, Гришка-Адвокат и Васька-Чума, еще какие-то парни, которых Трепалов не знал. Янька-Кошелек не принял участия в этом сходе. Он заявил, что когда слишком много главарей, то согласия между ними не будет, и отказался. За ним отказались Айдати и Гусек. Но и без их участия в небольшом зальчике собрался цвет преступного мира Москвы. Значит, поверили питерскому. Такого наплыва «дорогих» гостей разом у Савостьяновой давно не бывало. Она суетилась, старалась каждому угодить, пригласила на обслуживание еще несколько своих девах. Трепалов впервые столкнулся, что называется, нос к носу с самыми именитыми налетчиками столицы, с главарями. Было на что посмотреть. Но и они пришли посмотреть на северного гостя, как они окрестили его между собой.
