— Да что он понимает в мальчишках! Разве он может понять Ричмонда! Хотелось бы мне знать, что за беду он напророчил на голову моего внука! — воскликнул милорд. — Черт бы тебя побрал, я думал, у тебя хватит мозгов не позволять Хьюго водить тебя за нос! Знаю я таких! Могу с тобой поспорить, что его ожидание какой-то беды — не что иное, как мелкие неприятности, в которые может попасть не только Ричмонд, но и ты и я. Меня это не беспокоит, но у меня нет этих добрых, побитых молью представлений о морали, какие, будь уверен, имеются у него. Черт бы побрал его дьявольскую наглость! Я дам ему попять, что Ричмонд — настоящий джентльмен! А к тому же внук, каким может гордиться его дед! Никто из вас не сравнится с ним в отваге, потому что он не знает, что такое страх. И характер у него лучше, чем у всех вас, да и внешность. Я больше ничего не хочу слышать ни от тебя, ни от Хьюго! Значит, он думает, что понимает мальчика лучше меня! Господи, это переходит все границы бесстыдства!
— Естественно, — поддакнул Винсент. — Но, боюсь, я не совсем точно выразился. Будет только справедливо указать вам, что Хьюго не бросает тень на характер Ричмонда. Неприятности, о которых он беспокоится, — это беды, в которые может попасть зеленый и упрямый мальчишка просто со скуки. Ему некуда девать свою энергию — а нам всем известно, что Ричмонд очень неспокойный и слишком разочарованный, чтобы обращать внимание на рискованность ситуации. — Винсент хмуро посмотрел на лорда Дэрракотта, а потом опустил глаза на табакерку, которую держал в руках. — Юный Ричмонд меня удивляет, — медленно произнес он. — Насколько я понял, вам неизвестно, что он и не собирался забывать о своей мечте. Я тоже не подозревал об этом, пока не взял его с собой на тот матч. Могу только предположить, что он слегка увлекся боксом, потому что я никогда прежде не пользовался его доверием. Я совершенно уверен, что позже Ричмонд пожалел об этом, а это наводит на мысль, как мало мы о нем знаем.
— Можешь выбросить эту мысль из головы! — бесцеремонно посоветовал ему милорд. — И с чего это ему доверять тебе? Лично мне о нем известно все, что необходимо. Я тебе благодарен, но лучше будет, если ты займешься своими делами.
Винсент пожал плечами и встал:
— Как вы пожелаете, сэр. Я совершенно не подхожу для роли, которую на себя так глупо возложил, но надеюсь, в мою пользу зачтется то, что я, по крайней мере, сделал попытку.
— О, только без высокопарных речей! — в раздражении воскликнул его светлость. — Убирайся вон, пока я окончательно не потерял терпения!
— Считайте, что меня тут уже нет, сэр, — ответил Винсент.
С этими словами он вышел из комнаты, медленно прошелся по холлу и подошел к лестнице. Не успел он дойти до нее, как через еще не запертую парадную дверь вошел Хьюго. При виде его в глазах Винсента мелькнула тень недовольства, но он произнес со всей беспечностью, на какую только был способен:
— А, насколько я понимаю, вы все еще потакаете своему достойному сожаления пристрастию к сигарам! — Тут он замялся, а потом, поскольку Хьюго ничего ему не ответил, добавил с недовольной гримасой: — Боюсь, кузен, я доставил вам больше неприятностей, чем пользы… или, во всяком случае, вы так думаете.
— Думаю, — ответил Хьюго хмуро. — И не знаю, чего вы хотели достичь больше.
— Вам может показаться странным — мне и самому странно! — но мои намерения были самые лучшие. Я действительно не имел ни малейшего желания рассорить вас с дедом, а еще меньше я хотел подливать масла в огонь. В результате именно это я и сделал.
— Мне не позволят взять Ричмонда с собой в Йоркшир, если вы это имеете в виду?
— Именно это я и имел в виду. Мне следует принести вам свои извинения.
— Я прекрасно обойдусь и без них. Вы присмотрите за парнем, пока я буду в отъезде? — прямо спросил Хьюго.
— Да, кузен, присмотрю… Но лишь для того, чтобы доказать, что ваши подозрения необоснованны. Между прочим, на вашем месте я бы не стал ставить в известность об этом дедушку.
— Вот уж не думал! — бросил Хьюго.
— Очень благоразумно. Спокойной ночи! — сказал Винсент и начал подниматься по лестнице. На первой лестничной площадке он остановился, посмотрев сверху на Хьюго, сказал вкрадчиво: — Удивительно, как это нам удавалось до вашего приезда относительно сносно перебиваться, не попадая в беду? Должен признаться, я просто в тупике по этому поводу.
— Ну, это и для меня загадка, — в тон ему подхватил Хьюго с ухмылкой, придающей его физиономии необычайную серьезность.
Винсент в легком удивлении приподнял брови.
— Ну и хитры же вы, кузен, — признал он и стал подниматься вверх по лестнице.
* * *
Когда на следующее утро за завтраком собралась несколько поуменьшившаяся компания, все без исключения в усадьбе Дэрракоттов знали, что вчерашний день закончился необычной сценой. Для таких, как Ричмонд, чьи комнаты расположены настолько далеко от библиотеки, что до них не доходил зычный голос лорда Дэрракотта, эту приятную новость доставили вместе с чашкой шоколада или тазом с водой. Миссис Дэрракотт, чья комната располагалась непосредственно над библиотекой, поделилась этой новостью с леди Аурелией вместе с трогательным описанием нервных спазмов, которые впоследствии не дали ей всю ночь сомкнуть глаз. Внешний вид ее настолько красноречиво свидетельствовал о достоверности ее рассказов, что леди Аурелия ласково произнесла:
— Очень неприятно!
— Кажется, никто не знает, что спровоцировало лорда Дэрракотта, но Чарльз сказал моей служанке, что Хьюго выскочил из дома и в ужасном гневе так хлопнул дверью, что чуть было не сорвал ее с петель! Однако я лично этому не верю, хотя слышала собственными ушами, как хлопнула дверь. Во всяком случае, Чоллакомб сам сказал мне, что Хьюго, как обычно, просто по привычке вышел на улицу выкурить сигару. Я знаю, у него есть такая привычка, хотя, должна признаться, мне хотелось бы, чтобы ее у него не было, потому что я не переношу табачного дыма, даже если это курит милый Хьюго! Однако это не имеет никакого отношения к делу, и, со своей стороны, я не верю, что Хьюго был в ярости, потому что нет на свете второго человека с таким ангельским характером и такого дружелюбного, и когда считают… но я не буду говорить об этом, потому что уверена, мы и так достаточно часто об этом говорили, что уже понимаем друг друга с полуслова. Но я заболеваю, Аурелия, от дурного предчувствия, что, вне всяких сомнений, лорд Дэрракотт поссорился именно с Хьюго. Милорд в отвратительнейшем расположении духа. Поэтому я велела принести кофе и бутерброды ко мне в спальню. Не то чтобы я в состоянии проглотить хоть крошку, просто ничто не заставит меня спуститься в столовую к завтраку, когда все рвут и мечут. Но, — сказала в заключение вдова с неожиданной решимостью, — если лорд Дэрракотт осмелится угрожать счастью моей дочери, ему придется иметь дело со мной! А когда дело касается моих детей, Аурелия, я становлюсь смелой, как львица! Даже за завтраком в столовой!
Леди Аурелия, в привычки которой входило вкушать по утрам более основательную пищу, не стала на это возражать, а согласно кивнула. Взвесив все «за» и «против», она произнесла с королевской величественностью:
