десятки тысяч в Поволжье, — решился на дерзкий ответ Татищев.
А как иначе? Твоему государю, твоей отчизне, угрожают, и ничего не ответить?
— Я знал, что в Московском царстве есть проблемы с добрыми математиками. Вы плохо считаете. И там, где нужно сказать «сто», отчего-то говорите «тысяча», — усмехнулся шах. — Неужели мои люди так ошиблись в расчётах, что не заметили в десять раз большее войско руси? Нет, это посланник руси решил назвать сказочные цифры.
Улыбка была в большей степени наигранной, ему, конечно, не понравилось то, что посланник посмел, пусть и завуалированно, но угрожать. Вместе с тем, и угроза Аббаса была необоснованной, а более проверкой на прочность характера посланника. Чтобы добраться до Астрахани нужно либо большое войско, либо огромный флот. Перовое в наличии, но и османы не дремлют, только ждут, чтобы персы завязли в войне, чтобы ударить. Кроме того, народам, живущим на Северном Кавказе явно будет не по душе то, что по их землям шастают большие войска. Ну и крымские татары, которые начали экспансию в Кабарду, в стороне не останутся. Получается, что будет большая война и не только, а, может, и не столько с Россией. Что касается флота, то его еще нужно будет отстраивать. Мало у шаха кораблей для осуществления десанта большого количества войск.
Астрахань же крепость и там немало пушек, чего в армии Аббаса в не так, чтобы и много, тем более способных разбивать крепостные стены. Некогда, еще Иван Васильевич, послал в Персию аж сто пушек, они в основном и предопределили успехи в войнах с османами. У турок было много артиллерии и персам пришлось бы туго, если бы не свои пушки, в меньшем количестве, но не уступающие качеством.
— Скажи, посланник, так зачем мне дружба с твоим правителем, пусть он и сможет удержать свой престол в ближайший год? Османов я победил, восстание кудров подавил, пуштунов и другие афганские племена покорны мне, с Индией торгую [после 1604 года, когда Аббасу удалось разгромить османов и начинается, собственно, период величия и рассвета Сефевидской державы]. Тут еще и португальцы торговлей соблазняют. Знаешь такого — Антонио ди Гувейя? Вот он предлагает мне отличные полевые пушки, помогает приструнить армян. А что сможешь ты? — спросил шах [Антонио ди Гуйвейя был назначен Аббасом викарием у армян и занимался частью их обустройством на новых землях].
— А что, кроме двух-трех пушек могут дать португальцы? Иезуитов? Еще больше католиков в твоем государстве? Серебра у тебя много, еще не оскудели рудники, что тысячу лет разрабатываются. Торговля с Индией? Да, но персидским торговцам сложно пересекать пустыню на пути в Индию, или же горы, если торговать со стороны афганских племен, а и португальцы на своих кораблях много не навозят. Слишком величественна твоя держава и слишком жалкое количество грузов могут перевозить португальские корабли. И стоит ли переплачивать? Пусть португальцы продадут свой корабль, или три и научат твоих, Великий, подданных управлять ими. Уверен, что тебе откажут, ибо ты переплачиваешь за то, что можешь взять еще дешевле. А пушки… государь Иоанн Васильевич даровал тебе сто пушек. Плохи ли они? А мы уже умеем делать еще лучшие, — Татищев замолчал.
Михаилу Игнатьевичу сложно дались сказанные слова. Некоторые вещи он подчерпнул из разговора с государем, но только сейчас, на встрече с шахом, у Татищева выстроилась вся картина. По сути, могущество Персии держится на военной победе над османами и еще незавершенным внутренними реформами. Но не столь сильна армия Аббаса, в последней войне с Блистательной Портой, османский султан был сильно занят восстанием курдов, противоречиями и чуть ли не войной с Крымским ханством, которое решило проявить свой норов перед сюзереном. Были проблемы и целые сражения между османами и венграми, непрекращающаяся противостояние со Священной Римской империей, Испанией и Венецией.
Османы были сильно заняты и в полную силу ударить по персам не смогли, тем более, что их крепости и основные силы, как правило, на европейской части. Так что не стоит опасаться персов настолько, чтобы идти на все их условия.
— Меня сложно удивить, но у тебя получилось. Ты хорошо знаешь мое государство. В чем-то ты прав, но не тебе, указывать мне! Я готов принять твои дары, а после объявлю свою волю, — сказал шах и помощники Татищева стали приносить сундуки.
Главным, среди даров, были меха: много соболей, меньше горностаев. Однако, все шкурки были идеального качества. Целое состояние, больше половины от всего имущества Татищева предлагались шаху, а тот лишь, с пренебрежительным видом рассматривал, брезгливо отбрасывая одну шкурку и беря другую. Было и красивое оружие, пистоли, мушкеты, лук, комплект доспеха, не русского производства, североитальянского, но очень дорогого, с позолотой. Татищев отдавал шаху лучшее, что у него было, надеясь, что делает инвестицию и скоро получит со сторицей от вложенных в свое будущее материальных ценностей.
— А теперь моя воля! — провозгласил великий шах Аббас, и Татищев понял, что ничего хорошего ждать не приходится. — Ты, посланник, не можешь стать послом. Но я дам тебе возможность побыть еще и купцом. Ты хотел людей забрать? Забери столько армян-христиан, сколько сможешь. Они мне мало интересны. Кто хотел жить достойно, уже приняли ислам. Ты просил тутовых шелкопрядов? Бери и их и саженцы шелковицы, но плати соболями, и только ими! Не пойму зачем ты просил тюльпанные луковицы разных расцветок… Бери! Я даже дарю тебе их! Ткани покупай за серебро и столько, сколько увезешь! Дам двоих своих оружейников, которые мастерят отличные аркебузы, как ты и просил. На два года, дам пять мастеров, которые пройдут обучение на московском пушечном дворе, без того разговора никогда не будет более. Но, что главное и без чего не может быть союза… В Астрахани должен быть отряд кызылбашей, а торговля со стороны моей державы под управлением моего наместника. При этом я милостиво не претендую земли. Только лишь Астрахань интересна, так как торговля между нашими державами не может контролироваться только твоим государем, — сказал шах, поспешно встал и посмеиваясь, вышел [в РИ после Смуты отношения между Сефевидской державой и Россией так и не достигли уровня, что был при Иване Грозном, при этом, как только разговор заходил о помощи, шахи выставляли условие — отдать Астрахань, вначале правления Алексея Михайловича Россия готовилась к полноценной войне с персами].
Это было поражением. Глаза Татищева увлажнились и он чуть не заплакал. Столько сил было потрачено на пути в Исфахан, столько унижений пришлось испытать.
